Я ему шепчу: «Товарищ Бурко… (тут уж я не думал об ударении, он вообще мне стал надоедать)… Товарищ Бурко! Вы на овцеводство особенно не напирайте! Свекловоды мы, а не овцеводы! Овца в нашем районе не живет, она тут вообще не выдерживает…»
Он говорит: «Как так? Разве это не Касьяновский район?»
Я говорю: «Ни в коем случае! Это сто километров и в другую сторону!»
Он ахнул: «Ах, мать честная, что ж там, в центре, все напутали… Меня ж в Касьяновском ждут… Что делать?»
Я говорю: «Не надо огорчаться! Нормально! Жизнь – она все по местам ставит: если вы для нас – Бурко, мы для вас – Касьяновский район!.. Прошу к столу!»
Сели мы. Выпили. Закусили. Потеплели.
Гляжу, он уже нас ласково касьяновцами кличет, а сам не только на фамилию Бурко или Бурко… но просто на Буркина охотно откликается…
Под конец совсем захмелел, растрогался, встал, кричит: «Друзья, в память о встрече… хочу вам подарить свою книгу!» Роется в портфеле, огорчается: «Ах, мать честная… Я их все по дороге раздарил… Осталась вот одна… но… на венгерском языке… Как быть?»
Я говорю: «А это даже лучше! Огромное спасибо! А то у нас в библиотеке ни одной вашей вещи по-венгерски и нету! Просто неудобно, если кто спросит…»
Достал он книгу, синюю такую, толстую, написал:
«ДОРОГИЕ! СЕРДЦЕМ С ВАМИ! НЕ ЗАБЫВАЙТЕ! КОЛЯ!»
И уехал! Только пыль за колесами… Вот такая памятная встреча. А книга эта у нас в библиотеке до сих пор на почетном месте стоит. Все ищем способ ее обратно перевести, чтоб узнать, что он все-таки пишет… этот Куренцов? или Куренцов?..
И когда только наш народ правильно ударять научится?..
Что делать, если хорошая мысль приходит в голову двум людям одновременно? Можно сразу, словно Бобчинский и Добчинский, долго толкаться, хватать друг друга за руки и выяснять, кто первым сказал «Э!..».
А можно протянуть руку для рукопожатия и стать соавторами.
Впрочем, тут одних рук мало. Надо чтоб совпали взгляды и чувства… Главное из них – чувство юмора! Особенно когда сочиняешь комедию… Если надо объяснять и доказывать, что смешно, что не смешно, то совместная работа превращается в каторжную, а соавтор – в сокамерника…
Мне повезло. Моими соавторами в разные годы становились люди очень талантливые, доброжелательные и остроумные: Аркадий Арканов, Владимир Войнович, Эльдар Рязанов, Аркадий Хайт.
Работалось легко и весело… В результате появились две пьесы и один кинофильм на телевидении. Успех делили поровну. На премьерах каждый выталкивал своего коллегу вперед, демонстрируя собственную скромность и бескорыстность.