Пока я это говорю, её лицо становится всё мрачнее.
— Смешно? Тебе смешно всё, что я ни скажу! По-твоему, я идиотка?
Она шмыгает носом и сплёвывает в песок. Я отворачиваюсь.
Вот угораздило! Да, это не парни с Ириды! Лучше скучать в одиночестве, чем дружить с истеричной и странной девчонкой! Что я подумал, увидев её в порту? «Ох, кто-то с ней и намучается!» Знать бы тогда, что речь обо мне!
Надо встать и уйти. Хватит!
До ушей доносятся всхлипы.
Поворачиваюсь.
Она сидит, уткнувшись в колени, плечи вздрагивают.
Ну блин!
Немного страшно, уж слишком шикарные волосы. Вся она слишком шикарная! Но ведь, сама подошла, сама целовалась!
Поборов страх, кладу руку ей на плечо — которую она немедленно сбрасывает.
— Отвали! Я купаться!
— Мэйби! Мэйби! — жалобно бормочу я ей вслед.
Она оборачивается.
— Не надоело? Ты же альфач, а ведёшь себя, будто сопля!
Издевается? Или это такой комплимент?
Перед глазами встают лица поспешивших созреть одноклассников: волосатых, крикливых, вонючих, с интеллектом умственно отсталого хомяка. Возможно, для Мэйби, «альфач» — это нечто другое.
Хм... Если это и комплимент, то со встроенной критикой.
После купания, настроение у Мэйби становится лучше. Выдав серию злых комментариев в адрес раскисших на солнце мужчин, она принимается за меня:
— Знаешь, я ведь не полная дура. Понимаю, что тебя таким сделало: родители, переезды, одноклассники, Дзета. Но всё это — в прошлом. Забудь! Думаешь, самый несчастный? У всех так! Я, кстати, летала на Дзету. Там папа работал. До сих пор в носу вонь этих жёлтых кустов. Как их там?..
— Смрадник.
— Во-во.
— Не в прошлом. Раз ролик смотрела, то знаешь. Топливо...
— Знаю. Было ещё одно прозвище: «маленький светлячок».
Блогера, который меня так назвал, облили дерьмом, перемешанным со светящейся краской. Но из уст Мэйби, это прозвище звучит не обидно. Просто. Ни издёвки, ни жалости.
— Кир, это глупо. Каждый может в любой момент умереть. Завтра, сегодня. Есть миллионы причин. И не факт, что умрёшь ты от облучения... Драму устроил! Нытик!
Никто ещё так со мной не говорил! Все понимали: трагедия очевидна.
Мэйби щурится, прикладывает руку ко лбу козырьком.
— Смотри, это тот дурачок! Ну, «персонаж»! — она показывает на дрыща. Тот отчаянно пытается съесть тающее мороженое, оно течёт у него по рукам, и наконец, соскальзывает с палочки. — Сопля, вроде тебя!
Интересно, она о мороженом или мужчине? Скорее второе...
— Знаешь, Кир, ты мне нравишься! Пожалуй, сделаю из тебя человека. Станешь, как папа! — в голосе звучит неподдельное обожание.
Сжимаю зубы. Ещё не встречал этого замечательного папашу, но уже его ненавижу!