Я сделала точно так, как велел Себе: обтягивающие черные джинсы, черный топ, отвратный жакет цвета хаки, балетки и спрятанные в сумку босоножки от Balmain. С опрятно уложенными волосами, абсолютно без макияжа… и безумно вспотевшая в этом «модельном образе», который захлестнувшая город волна июльской жары яростно требовала сменить на красивое легкое платье. Мы встретились на бульваре Сен-Мишель и запрыгнули в охлажденное кондиционером такси, где мое тело наконец смогло вернуться к нормальной температуре. Себ снова начал повторять все то, что неустанно вбивал мне в голову последние два дня: будь естественной, покажи свою заинтересованность, держи рот на замке и делай все, что тебе говорят. Аминь.
Такси подвезло нас к одному из тех изысканных зданий эпохи Наполеона III на авеню Монтень, что располагались по соседству с отелем Plaza Athénée. В прохладе вестибюля я села прямо на ступеньки лестницы, чтобы надеть свои босоножки. Дело оказалось не из легких, принимая во внимание все эти бесконечные ремешки и застежки, влажные от пота и распухшие от жары ноги. Себ наблюдал за мной с долей раздражения. «Над техникой придется немного поработать, не так ли?» Когда я стояла в полный рост на таких каблуках, казалось, что он едва доходил мне до пупка. Он выглядел безумно глупо, бедолага. Задача номер один: поймать равновесие и устоять на этой нереальной высоте. Меня слегка покачивало, но я смогла сделать первые шаги, не сломав при этом каблук или лодыжку. «Надеюсь, там, наверху, ты спотыкаться не собираешься? Это минимальное требование, если ты все еще хочешь произвести хорошее впечатление». Спасибо за подбадривающий комментарий, именно его мне как раз не хватало.
Мы зашли в лифт в полном молчании. Первый этаж, второй, третий – я чувствовала, как с каждым этажом все больше и больше от страха немели ноги и сжималось все внутри. Двери распахнулись, и мои каблуки тотчас утонули в толстом темно-красном ковре. В конце обшитого отполированными деревянными панелями коридора было видно огромную элегантную дверь с той же сверкающей золотой табличкой, что и на фасаде здания, где строгими и стильными черными буквами было выгравировано слово «Elite». С той стороны доносился гвалт голосов погруженных в работу людей. Меня охватил приступ паники, как в театре перед выходом на сцену, когда ты стоишь за кулисами и слышишь многоголосие зрительской аудитории. Глубокий вдох. Надо думать о родителях и братьях. О дедушке, о бабушке и даже о Пушинке. Думать обо всем, что придает силы и дарит хорошие ощущения. А затем вперед, как будто ныряешь в большой бассейн.