Недостаточно худая. Дневник топ-модели (Доксер, Пероннет) - страница 127

Именно в этот момент я поняла, что спасена.

Три целых спокойных месяца я провела в клинике. Медицинское обследование показало, сколь существенный урон я успела нанести своему здоровью: аменорея, гипотония, существенная потеря волос и скелет 70-летней женщины.

Я принимала неимоверное количество кальция каждый день. Совместно с диетологом мы разработали специальную диету. И я помногу разговаривала. Я рисовала, плавала, танцевала под дождем и постепенно, шаг за шагом, снова встала на ноги.

Как будто я возвращалась к самой себе.

Я просматривала снимки и видеозаписи с Недели моды. На них была я и огромное количество других тощих тел с горящими глазами из-за нехватки еды – похожие на призраков тела, спрятанные за красивым макияжем. Это было дефиле ярко накрашенных глаз на фоне фарфоровой кожи.

Я написала краткие письма людям, с которыми мне было приятно повстречаться по жизни, чтобы поблагодарить их за все и сказать, что я сделала выбор в пользу обучения. Филипп Лим ответил мне: «Это так печально, но я так рад за тебя. Работать с тобой было огромной честью. Если бы все девушки были такими, как ты, то индустрия моды стала бы куда более достойным местом… Пожалуйста, не пропадай. Я буду по тебе скучать. Приезжай в Нью-Йорк, когда захочешь». Буба тоже ответила мне: «Дорогая Виктуар, ты действительно не похожа на остальных девушек, и это к лучшему. Так что заполняй полезными вещами свою и без того уже светлую голову – ты сделала правильный выбор». Потом написали Луи и Эмиль: «Мы не удивлены – ты всегда задавала слишком много вопросов! А в нашем деле нужно просто делать с закрытыми глазами». И конечно, мне ответил мой дорогой Рассел Марш: «Виктуар, я знал, что ты не такая, как все, и что ты бросишь это занятие. В этом и заключается вся сложность моей профессии: в этой индустрии ты пытаешься вырастить настоящую топ-модель, а потом, на следующий сезон, они требуют от тебя уже свежую кровь. А когда ты встречаешь ту, особенную, и думаешь, что вот у нее будет долгая карьера, она уходит. Что тут поделаешь?»

Я сохранила их бесценные послания как истинные сокровища, которые напоминали мне о том, что я в действительности пережила все это.

В конце мая, спустя всего несколько недель после моего возвращения домой из клиники, мне позвонила Фло, чтобы сказать, что в сентябре «все меня ждут» в Нью-Йорке. Я ответила ей, что вешу 69 килограммов. Она воскликнула: «Не беда! До сентября еще целых три месяца». Я повесила трубку. Раз и навсегда.

Срок моего контракта истек в июле, и мне пришел окончательный счет, или, скорее, окончательный список расходов, – именно в этот момент я поняла, что они имели в виду под «авансовыми выплатами». Все поездки Себа на такси были записаны на мой счет. Как и его парикмахер, вонючий жакет цвета хаки и фотосессия у Гилада. Уроки ходьбы, билеты на самолеты, машины с шоферами, время, которое Рикардо потратил на мое ожидание в Милане, телефонные звонки по всему миру, гостиницы и корзиночки с фруктами. Даже создание моего портфолио и композиток. А потом я узнала, что все эти «подарки», сделанные дизайнерами по окончании шоу, за исключением модных домов Céline и Vanessa Bruno, были вовсе не подарками, а нашей единственной платой за работу. Когда все было вычтено и подсчитано, включая комиссионные выплаты различным людям, окончательная цифра сразила меня наповал: возможно, я заработала несколько десятков тысяч евро, но на мою долю едва приходилось десять тысяч.