Я повернулась к Оливье и сказала: «Я была очень рада с вами познакомиться», а затем развернулась и, пытаясь не хромать, пошла переодеваться. Мои щеки и кожа на голове горели, а ноги истекали кровью. Никто не потрудился расчесать обратно мой тройной пучок, поэтому я ушла так, как есть, с унизительным ощущением того, что меня как будто совсем не существовало. Рикардо отвез меня обратно в отель. Когда мы туда добрались, было уже девять вечера.
Я ничего не ела весь день, а в номере не осталось никаких запасов еды. Несмотря на настырность моего маленького голоса, я все еще не придумала способа, как не есть вообще, поэтому заказала небольшой кусок рыбы и овощей на пару прямо в номер. Выбора у меня просто не было. Мне совершенно не нравился гигантский размер их порций, и хотя я редко доедала все до конца, абсолютным минимумом я тоже не ограничивалась. Благодаря такой диете я могла достичь огромных размеров. Что и подтвердили мои весы: вес приближался уже к 49 килограммам, несмотря на слабительное. Я бережно сняла макияж с лица. Кожа была пунцового цвета. Когда же я принялась разбирать пучок, произошло нечто ужасное: я вычесала тонну лака, которая позволяла удерживать пучок на месте, и у меня в руках осталась целая прядь моих волос. В панике я позвонила Себу. «Ах да, в Prada всегда используют очень агрессивные продукты. Делай что хочешь, только не расчесывай волосы, а то они выпадут все! Единственно верный способ – это налить себе горячую ванну и полежать в ней часа два. Продукт испарится, и с твоей прекрасной шевелюрой все будет в порядке». Вся в слезах я повесила трубку. Этот кретин отправил меня туда, даже не предупредив, хотя прекрасно знал обо всем, что там происходит. Все прекрасно знали, что эти косметические продукты были совершенно отвратительными, но никто ничего не говорил, потому что так принято в этой отрасли. Я чувствовала себя так, будто со мной обращались, как не позволила бы даже организация по предотвращению жестокого обращения с животными, и тем не менее все держали рот на замке.
* * *
Я налила себе очень горячую ванну и пролежала в ней два часа, а затем еще добрых полчаса пыталась восстановить и высушить свои волосы, поставив щадящую температуру на фене, чтобы не подвергать дополнительной травме. Было уже час ночи, когда я наконец легла в кровать, не забыв при этом завести будильник на шесть утра: если меня отобрали для показа, Себ позвонит мне приблизительно в 6:30, а уже в семь за мной заедет Рикардо.
Но он не позвонил. Шарлотта была права: для показа они предпочитали свежих моделей, чью кожу и волосы не испортили накануне.