– А никак не подписывай, напиши дату встречи завтрашним числом, – я принял волевое решение. – Да, пусть так и будет, – согласился сам с собой.
Точное время пускай сами выясняют между собой. В конце концов, я пострадавший или где?
– Сургуч плавить? – поинтересовалась девушка, закончив писать. – У меня есть красного цвета.
– Без разницы! Плавь любой, – безразлично махнул я. – И неси сюда, я припечатаю своим перстнем.
Марфа поднесла их, и я сделал оттиски на каждом письме, отметив, с каким интересом разглядывает геральдическую руну Рюриков девушка. Но это интерес, сугубо ради интереса, ведь я не заметил проявления иных эмоций, как ни старался.
Сделал вывод, что сиделка из аристократов ничего в нём не увидела, или увидела, но не узнала до конца в этом старом перстне, причислив его к очередной загадке путешественника, меня, то есть. Да и маленькая она, если прикинуть, сколько времени украшение хранилось в закромах императорского дома.
А вот ещё, я заметил тонкую, еле уловимою ниточку тепла, молнией пролетевшую из центра моей груди через всё тело к перстню. Может, погорячился, когда одевал? Теперь поздно метать бисер и за голову хвататься. На всякий случай, попробовал его снять – попытка оказалась бесполезной, как и в первый раз.
– Куда их доставить? – подув на сургуч, поинтересовалась Марфа.
А действительно, куда? Надо подумать. Ну, раз адресов конкретных в депешах нет…
– На входе оставь, тут ведь есть приёмная, или вахрушка свирепая? Если есть – то там и положи, – прикинул, что не знаю, как пользоваться почтой. – Думаю, что ждущие ответа пришлют кого-нибудь, или обязали посыльных ждать ответа… – я задумчиво почесал подбородок, прикидывая дальнейшее развитие сюжета.
– Угу!
Марфа снова убежала, словно у неё вентилятор в попе, как у Карлсона, а я откинулся на подушку, посчитав первостепенные дела завершёнными. Прикрыл глаза и не успел даже расслабиться, как в дверь постучали. Моя сиделка перестала просить разрешения войти, значит, это некто другой с визитом пожаловал.
Помня о предупреждениях прозрачной фурии, о намёках следователя Рэйнолда, как и своём новом статусе, я принялся становиться вежливым до безобразия. Естественно, лишь до той поры, пока ко мне относятся с уважением. Сейчас всё нормально. Или, пока всё нормально.
«Тук! Тук-тук»
Пока думал, в дверь ещё раз постучали, сделали это, опять же, вежливо, если бывает такое определение по отношению к стуку. Ну, точняк, не кулаками, и не ногами это делают!
– Прошу вас! – я выдал нейтральным тоном. – Входите!
Дверь открылась, а я опешил от трёх факторов, на которые даже не рассчитывал в самых смелых своих фантазиях.