Катарина обернулась и увидела Черу, Петунию, Аластера с семьёй, и многих других. Они улыбались откровенно, с любовью, глаза горели от радости. Кто-то плакал, и у неё тоже напрашивались слёзы. Лина убрала прядь ей с лица.
— Помни, мы всегда с тобой. Мы часть этого дома, часть тебя. Будь счастлива! — они стали растворяться покидая. Не было грустно, ведь она знала, что это не навсегда.
Оставалось одно незаконченное дело, тяготившее день ото дня. Теперь, когда другие проблемы были решены, пришло время им заняться. Ленц, естественно, был против. Он эгоистично полагал дурачить мать всю оставшуюся жизнь. Но Катарина оказалась непреклонна, и вскоре он смирился с решением. Отец встретил радостно, накрыл на стол. Ужин был вкусным, приём тёплым. Но как бы не прельщала иллюзия, ей должен был настать конец. Она кивнула Ленцу, тот закатил глаза. А затем произнесла:
— Правду увидите, как только моргнёте! Память вернёте! Воздух, земля, вода и огонь! Вас призываю! Лишите заклятие силы! Повелеваю!
Ветер колыхал волосы в закрытом помещении, золотые лучи крутились под потолком, как и обычно. Как вдруг к ним присоединились и белые, блестящие лучики, а энергия утроилась. Мгновенно отец и Вета моргнули, лица исказились. Кристофер вскочил со стула, сверля то её, то Ленца глазами. Они помнили его выходку, а как же иначе. Ленц устало зевнул.
— Довольна? — обратился он к ней. — Может, сотрём им память?
Отец стукнул кулаком по столу. Таким разъярённым он ещё не был. Кристофер обладал лицом человека, который не мог понять, как такое возможно. У Веты вид был более осмысленный. Она в этот мир слегка окуналась однажды. Потому-то и взяла всё в свои руки, обратившись к сыну:
— Я знала, что когда-нибудь это случится, и у тебя проявятся силы. И то, что она колдует, тоже знала. — Кристофер побледнел пуще прежнего. — Прости меня, дорогой. За то, что скрыла правду. Что не объяснила. Я боялась за свой брак, — Ленц кивнул, она повернулась к мужу. — Кристоф. Я люблю тебя больше жизни. И всегда любила. Но до тебя у меня был другой мужчина. Так уж случилось — он отец моего сына, — у него челюсть отпала, чуть ли не до пола. — Прости и ты меня за всё, если сможешь, — избегала она его взгляда.
Катарина не ожидала такого поворота событий. Правда выплыла наружу. И не от кого-то там, а от самой Веты. Она с состраданием смотрела на отца, который потерял дар речи и странно мотал головой. Ленц сел рядом и обнял мать, расплакавшуюся на плече. А Кристофер покинул пентхаус, хлопнув дверью. Она хотела побежать следом, но Вета остановила.