Бывают свидания, которые ощущаются так, словно пытаешься прочитать «Улисса» за один раз (все 732 страницы).
Есть такие отвратительно ужасные, что после них «Сияние» кажется поездкой в «Диснейленд».
Потом случаются свидания, которые больше похожи на «Пятьдесят оттенков серого», чем на «Принцессу-невесту».
И, наконец, есть мужчины в точности как «Повесть о двух городах». Ты знаешь, что должна бы влюбляться в них по уши, но просто не пробегает «искра».
Том – один из таких. Высокий, стандартно привлекательный, начитанный юрист; он – все, о чем мечтает твоя мать и что ненавистно твоему бывшему.
Он открывает перед тобой дверь. Встает, когда ты выходишь из-за стола. Задает интересные вопросы, например: «Какую первую книгу ты прочитала?», и внимательно слушает ответы. Считает, что быть «птицей свободного полета» значит работать в свободном графике. Смеется над твоими шутками и время от времени вставляет достойные сам. И он читал все до единого романы Оскара Уайльда.
Наткнувшись на оставленную мной книжку «Мы все абсолютно вне себя», он собирался отнести ее в бюро находок (#святой #онвообщенастоящий?), но листал по дороге, заметил мою записку и почувствовал себя обязанным прочитать книгу и узнать больше об «остроумной девушке», оставившей эту надпись.
– Так почему тебе нравится эта книга?
Мы уже заказали вино и переходили к делу.
– Она занимает особое место в моем сердце: вывела меня из моей читательской депрессии в 2013-м.
– Неудивительно. Животные, любящие семьи, остроумные персонажи, Карен Джой Фаулер. Чего еще можно желать?
– Тебе нравится Карен Джой Фаулер?
– Шутишь? «Книжный клуб Джейн Остин» – вся моя жизнь.
Разговор плавно лился еще два часа. Мы болтали обо всем, от «Сары Кэнери» и «Сестры Полдень» до того, хорошо ли Эмили Блант сыграла Пруди в экранизации. Приятно было поговорить с человеком, который так же ценит литературу, как и я, у которого загораются глаза при упоминании Джейн Остин, смеющимся над Гаврошем и немедленно вспоминающим источник цитаты: «Ты никогда по-настоящему не поймешь человека, пока не посмотришь на вещи с его точки зрения»[5]. Не могу этого объяснить, но я чувствовала себя как турист в чужой стране, который наконец нашел первого человека, говорящего на его языке.
Когда свидание подошло к концу, мы вышли из ресторана и закончили болтать о книгах, рекомендуя друг другу романы. Я предложила «1984» Оруэлла (кто его не читал?!), а он сказал, что я обязательно должна прочесть «Маленькую жизнь» Ханьи Янагихары (которая уже была в моем списке книг к прочтению). А потом наступил определяющий момент первого свидания: выбор, целоваться или нет. Том явно выбрал первое, потому что, как только я попрощалась, он буквально налетел на меня, обхватил мои щеки и впечатал свои губы в мои. Мне отчаянно хотелось, чтобы это был поцелуй как у Скарлетт О’Хара и Ретта Батлера – до обморока. Правда хотелось. Но, увы, моя личная жизнь – это не любовный роман, а, скорее, абсурдистская сатира. Поэтому мой поцелуй с Томом, совершенно прекрасным Томом, оказался абсолютно, исключительно посредственным. Именно этого и ждешь от первого поцелуя.