Каждое утро я просыпалась и тщательно искала в памяти следы Саши. Если во сне он был и снилось хорошее, радости хватало на целый день. Если отсутствовал, поселялась тревога. Когда снилось приятное, я старалась как можно дольше не просыпаться. Я научилась видеть сон и одновременно осознавать его, запоминать. А иногда и днем, валяясь на кровати, могла впасть в странную дремоту, в которой я не то чтобы думала, почти видела.
— Ты вырастишь из нее лентяйку! — папа указывал маме, что я много бездельничаю. — Она на даче только животных кормит и больше ничего.
— У соседей девчонки всё делают, — спорила с ним мама. — Но при этом полные «серятины». Ничего из себя не представляют.
Я улыбалась самой себе, слушая подобные разговоры. Мне было легче прочитать «Войну и мир», самостоятельно освоить компьютер, но только не полоть грядки с клубникой. Я не считала себя ненормальной. Скорее, мечтала быть такой и чувствовать намного больше, чем могла на самом деле.
Через месяц после встречи с Сашей увидела яркий сон. Настолько яркий, что руку протяни и пощупай. Я сидела в Сашином кресле, а он рядом на стуле. На коленях у него кот, Саша тискал его, гладил, а потом наклонился к нему. Я увидела в мельчайших деталях, как его светлые волосы упали на лоб и свесились вниз. Каждая прядь, каждый волосок. Очень четко.
Что это было? Проснувшись, не могла понять. Сон? Воображение? Для сна не те условия, а воображение не могло быть таким четким. Но я видела это! ВИДЕЛА, а не воображала!
Я выстраивала доказательства о собственных снах, не совсем понимая, что делаю. Но так как об этом никто не знал, я не стыдилась. Мысли о Саше не покидали меня с первой встречи, а сниться он стал только недавно. Но как можно верить, что во сне я связана с чужим подсознанием, а не своим!
Однажды сон был очень странным. Словно Саша в моей комнате сидел за компьютером. Я стояла рядом, да так близко, что чувствовала его тепло. Это тепло я ощущала и после того, как проснулась. Хотя сон был не особо счастливым, во сне он занимался моим компьютером и не обращал на меня внимания, а я обижалась. Тепло поставило меня в тупик. Оно было каким-то… необъяснимым.
Зато, возвращаясь домой, я погружалась в компьютерный мир. Садясь за компьютер сразу, с утра, к обеду, обнаруживая слабость в руках, вспоминала, что ничего не ела. Я разбирала его по винтикам, определяла, где винчестер, материнская плата, оперативная память. Держа отвертку в руках, я чувствовала, что лучше понимаю Сашу. Я пыталась воспроизвести первую встречу, когда он склонялся перед разобранным на полу системным блоком. Что он чувствовал? Что он думал?