— Так ты будешь нам помогать?
Я обрадовалась приглашению и рассмеялась:
— Буду. Но не уверена, что смогу помочь.
Оставив Галю, я подошла к их навесу и села перед ними на песок. На этот раз решила что-нибудь обязательно придумать, но Антон с Ромой начали говорить о другом, перескакивали с темы на тему, обсуждали все, что можно, но только не то, зачем позвали меня.
— Мне нравится одно стихотворение, — вдруг наконец-то сказал Антон, и я подняла на него глаза. — Собираюсь прочитать его на концерте.
— Расскажи, — я наконец-то что-то произнесла.
Стихотворение? Чтобы люди рассказывали стихотворения? Разве это не возбраняется? Вчера, когда читала Гале «Гордым легче», я боялась, что кто-нибудь услышит, пройдет мимо и услышит, а потом поднимет меня на смех.
— Плевки! — продекламировал Антон и начал читать Маяковского, но ничего из того, что бы касалось лично его.
Омерзительное явление,
что же это будет?
По всем направлениям
плюются люди.
Плюются чистые,
плюются грязные,
плюют здоровые,
плюют заразные.
Это да, никто никогда не говорит о том, что чувствует. И это правило, которое нельзя нарушать! Мы учили много стихов, я тоже могла что-то прочитать Антону, но все, что помнила, что нравилось, касалась лично меня. А об этом нельзя говорить.
Любить и жить — издалека и врозь
Без трагики неравных приближений.
Они погубят. Каждый перекос
Для слабых парниковых душ смертелен.
[10]Получалось, я не знала ничего, что можно рассказать в компании.
— Ты совершенно нам не помогаешь, — закончив читать, Антон сделал мне замечание. — Только сидишь и улыбаешься.
Я почувствовала укол.
— Ничего не могу с собой поделать, — засмеялась, скрывая реакцию. — Не сильна в сочинительстве.
Антон улыбнулся: «Симпатичная, но глупая, и с ней не о чем разговаривать». Почему-то показалось, что он подумал именно так.
— Что ж! Пора и поплавать! — поднялся Антон со скамейки и посмотрел вдаль. Он уже определил мое место в мире и пересмотру эта оценка не подлежала.
Стало больно. Вместе с остальными я вскочила, подлетела к Гальке и потянула ее к морю, не заботясь, желает она купаться или нет. Хотелось сбежать от боли, от уколов, от слов и мыслей Антона, влететь в море с тысячами брызг. Словно они могли защитить меня.
Я заплыла как можно дальше, ощущение глубины и опасности, показалось, могло переключить мои мысли. Помогло. Я повернула назад, к берегу, доплыла до места, где, по расчетам, должна достать дна, резко опустила ноги и… дна не нащупала…
Дальше время замедлилось. Мое тело двигалось вниз, вода подступала к горлу, к подбородку, достигала носа… Как-то нелепо попыталась я принять горизонтальное положение, руки самостоятельно забили по воде…