– Она по-настоящему разозлилась на тебя, – ответил Моррис со смешком. – Честно говоря, не уверен, что я на ее стороне.
– Почему же она тогда кралась, словно какой-то грабитель? – выпалил Бандит, выбрал очередное полено и поднял топор, чтобы расколоть его.
Он никак не мог знать, кем она была. Он даже понятия не имел, что у хозяина есть дочь, поэтому не чувствовал за собой вины. Мадлен кралась, как тигрица, вышедшая на охоту. Однако она не была тигрицей. Бандит заметил ее взгляд, когда она подняла на него расширенные от ужаса глаза, – словно испуганная лань в темноте. Эта женщина казалась уязвимой и робкой, но в то же время сильной и страстной. Она напомнила ему женщин, которые служили вместе с ним в морской пехоте и могли убить наповал десятком слов или застрелить с далекого расстояния. И, честно говоря, ему не хотелось снова столкнуться с таким типом женщин. Особенно после Карен.
– Тебе она не нравится? – спросил Моррис и, ступив на полено, взгромоздился на забор и засунул руки в карманы.
Бандит прикусил губу:
– Я ее совсем не знаю.
Он вспомнил тяжелый мускусный аромат ее духов. Их запах надоедливо преследовал его всю ночь. Очевидно, Мадлен была страстной и пылкой натурой. Казалось, в ней была искра, от которой мог зажечься костер. Но он был не в состоянии разобраться в том, что больше всего в ней его раздражало, – то ли ее постоянно приподнятое настроение, то ли ее решительность, а быть может, ранимость, которая была буквально написана на ее лице. Никакое из этих качеств, вероятно, не шло ей на пользу.
– Это все Афганистан, – сказал Моррис, – он изменил тебя, Бандит.
И это было правдой. Афганистан действительно его изменил. И Карен тоже его изменила.
– Я знаю.
– Ты хочешь рассказать о нем?
– Нет, – резко ответил он, чтобы прекратить разговор. Меньше всего Бандит хотел сейчас говорить об Афганистане. При одной мысли о нем ладони стали влажными, и он вытер их о джинсы, чувствуя, что начинает дрожать всем телом. Он хотел закрыть глаза, но не смог. Иногда он проводил целые ночи без сна, иногда спал всего час или два, а потом начинались кошмары. Каждый внезапный шум напоминал ему о взрывах, любой пляж – пустыню, а женщины – Карен. Бандит не мог выбросить из головы все, что с ним произошло. В одну минуту он был частью элитного подразделения, а в следующую – летел домой, испытывая свою неполноценность, одиночество и неуверенность в будущем.
Единственное, в чем он никогда не сомневался, так это в своем отце и его доме – сторожке в Ри-Хэд-холле. Бандит по-настоящему любил это поместье и нуждался в нем, чувствуя, что оно дает ему ощущение покоя и безопасности. Он посмотрел на отель и окружающую его территорию. Вид был чудесным.