— Ты сможешь очистить? — Медведь легонько взял Ведану за подбородок, приподнимая, чтобы посмотрела на него, потому что взгляд её словно расплывался, теряясь в глубинах тех мыслей и чувств, что наполняли её сейчас.
А Медведь не хотел терять эту нить, что спутывала их всё крепче. Он, словно за спасение за неё держался и всё тянул-тянул, пытаясь добраться до самой глубины. Понять, его сейчас больше в душе: обрывков памяти, сладостных мгновений, проведённых с другой, или чего-то нового, к чему он не мог пока привыкнуть, не мог понять.
— Я попытаюсь. Но то, что убило твоих сородичей, исходит не отсюда. Какие следы вы видели там, где находили тела?
— Да никаких следов, — Медведь пожал плечами, вспоминая те дни. — Бальда мы нашли осенью. Но сушь такая стояла, что только травая кругом была примята. Збару чуть позже — и тоже только ветки поломаны, видно, по ручью ушёл, возле которого она лежала. А сестёр… Пурга была сильная. Всё замело. Их-то едва увидели.
Он сжал пальцы на своём колене, пытаясь сглотнуть горький комок в горле. Ведана наклонилась чуть вбок, пытливо заглядывая в его лицо. И вдруг подняла руку и провела ладонью по его щеке.
— Я найду. Если ты поможешь мне, Медведь. Если отпустишь то, что внутри тебя. Оно тебе мешает. Посмотри на меня, — коснулась большим пальцем уголка рта.
Он посмотрел, хмурясь. Сплошное мучение. И почему только не мог приехать Рогл? Зачем согласилась она? Глаза Веданы ловили, кажется, даже самый малый свет, что был в сумрачной, позабытой хоромине — и оттого сияли густой летней зеленью где-то в глубине радужки, вокруг чёрных зрачков.
— Я попытаюсь, — он кивнул, перехватывая пальцами хрупкое запястье.
— Тогда… — она спустила ладонь ему на грудь, упёрлась взглядом куда-то в застёжку ворота.
Лёгкое покалывание пробежалось в стороны от её руки вдоль рёбер. Медведь еле удержался, чтобы не дёрнуться от неожиданности, но не шевельнулся даже: так нужно. Она наверняка знает, что делает. Волхва немного надавила подушечками пальцев — и покалывание стало сильнее. Снова всколыхнулось внутри диковатое чувство: недоумения и восторга одновременно. Словно зазвенела каждая мышца. И со всех сторон, из-за границ избы потянулась внутрь тела рваными потоками, точно сама метель, сила. Она металась, колотилась то в кончиках пальцев, то в горле, то в сердце, заставляя его биться мощно и размеренно. Медведь чуть откинул голову, хватая воздух ртом и прижимая ладонь Веданы к себе крепче. Всё выло внутри, ревело, как падающая с уступа речная вода.
— Какая же сильная кровь, — прошептала волхва чужим голосом, восхищённо, почти касаясь его шеи губами. И вдруг ткнулась лбом ему в плечо. — Теперь я попробую…