На поиски отправились, как только метель немного стихла. Та завывала едва не всю ночь, лишь под утро растеряв силу, устав. Рассыпалась сверкающей снежной пылью по крышам изб, осела горбатыми сугробами между стен, а улицу завалила так, что ноги едва выдернешь.
И радоваться бы погожему дню, когда холодное зимнее Око, теперь до весны Хорсу принадлежащее, светит так ярко, а никто не радовался. Потому что сёстры Златка и Влада, так и не пришли ни в одну весь. Ещё ждали, что смогли они где укрыться: была на пути в Меденицу избушка бортника, но то надо было с дороги в сторону сойти и ещё пару вёрст непроходимые сугробы разгребать. Но домишко на всякий случай проверили: там пусто оказалось, и даже следов вокруг никаких: хоть после такой пурги и не удивительно.
А после их нашли: недалёко от Беглицы, оказывается, они уйти успели. И вышли-то днём, когда час самый светлый. К вечеру должны были в другой веси оказаться, а перехватил их некто по пути. Заставил бежать едва не по колено в снегу, но снова — недалеко. Потому как от того, кто на них напал, так просто не скроешься.
Будята, который вперёд всех дочек разыскивал, первый на них и наткнулся, да лучше бы не было так. Потому что — Медведь видел — он как будто сразу на десяток зим постарел. И рухнул сидя прямо в снег рядом с телами девушек, да так и просидел, пока мужики их от лёгкого наста отрывали. И усыпано было вокруг всё замёрзшей кровью, а сёстры, видно, погибая, так друг от друга и не отцепились, хоть и могли в разные стороны кинуться и тем преследователя сбыть хоть немного.
— Точно я говорю, это ещё с того дня нам отзывается, — ворчал Ждан. — Как тот вельд натворил дел, так до сих пор нечисть тут какая-то осталась.
— Не баламуть воду раньше времени, братец, — одёрнул его Медведь и покосился на мужиков, которые к разговору их тут же прислушались.
Нечего попусту, пока ничего не решилось, сплетни плодить. Хоть сам Медведь тоже подумывал о том, что зверь это совсем не обычный.
— Да я говорю тебе, раны на телах людей тогда были такими же. Когда твари из Забвения а нас налетели, — не унялся Ждан.
И глянул так недобро, будто брата старшего во всём винил: за то, что вельда Рогла тогда отпустил из веси, хоть и заслуживал тот самой лютой смерти. За то, что пошёл на поводу у сердечной зазнобы — воительницы Млады, которую Ждан всегда недолюбливал за её насмешки над ним невольные, за то, что она, девица, кметем стала, а его даже и к детинцу близко не подпустили.
Златку и Владу отвезли на волокушах в Беглицу, а там уж принялись родичи им справлять погребение. Медведю из-за того пришлось ещё на пару дней задержаться, хоть и не терпела уже дорога. Сколько можно смотреть, как неведомо что проснувшееся весечан треплет, убивает в угоду невесть чему. Потому, как только сестёр отдали в чертоги Мораны, так он выехал в Кирият, чтобы увидеться с князем. Совета спросить, а то и помощи.