— Нет, не обязана, — Асвейг провела кончиками пальцев по его сплетённым в косу — чтобы не мешали — волосам. — Но и того, что случилось, достаточно.
Хакон горько усмехнулся, убирая руку из-под платья. Встал и, отыскав рубаху, начал одеваться. Его движения стали резче, а дыхание злее, но всё же конунг удерживался от слов, что, видно, так и рвались с губ. Исподволь наблюдая за ним, Асвейг оправилась, но остановилась в нерешительности позади. Хотелось сказать что-то напоследок, но вряд ли конунг нуждался в утешениях. Он повернулся к ней, вновь улыбаясь как ни в чём не бывало. Обхватил ладонью её затылок, запуская пальцы в растрёпанные пряди. Жаркий поцелуй опалил губы. Хакон вжался в них сильно, терзая, но и доставляя этим какое-то болезненное удовольствие. Асвейг забыла на миг, что нужно дышать, но тут мужчина отпустил её.
— Уходи, — выдохнул, отворачиваясь. — Пока я не передумал.
Она послушала разумный совет и быстро сбежала по лестнице. Когда вернулась в дом, что любезно предоставил конунг, оказалось, что там уже все спят. Никто, кажется, не потерял её, не озаботился, что может куда-то пропасть. Да и куда тут денешься? Она тихо прошла до своей постели и улеглась, накрывшись одеялом едва не до носа. До сих пор в голове не укладывалось то, что произошло между ними с Хаконом. Она ждала от него нарочитой грубости и пренебрежения, но его поведение указывало лишь на то, что он хотел, чтобы всё случилось именно так. Внутри всё замирало от воспоминаний, и прокатывались по телу отголоски острых, вызывающих дурманную истому, ощущений. Она ещё долго ворочалась, пытаясь уснуть, но смежила веки только под утро. И наконец-то настоящий, не пронизанный смутным неудобством и ломотой в теле сон накрыл её желанной темнотой.
После она слышала голоса и шаги, негромкие разговоры, но снова стало тихо. Почему-то её не побеспокоили. Оставалось только этому порадоваться — нынче совесть не станет грызть за поздний подъём. Уж больно много сил накануне забрал ритуал: это всегда даётся нелегко, хоть под началом Эльдьярна и довелось многое постичь. Видно, так же рассуждали и спутники, потому будить её и не стали.
Однако позже Асвейг всё же выдернули из сна. Но не обычный шум уже вернувшихся в дом соседей, а тихие, даже осторожные шаги и едва слышное шуршание платья. Чьё-то дыхание послышалось совсем рядом. Она только и успела открыть глаза, чтобы увидеть, как мелькнула перед лицом женская рука. Тонкие, но всё ещё сильные пальцы впились в горло, прижимая к постели, вдавились в кожу, обещая оставить на ней следы. Разгневанная до алых пятен на щеках Мёрд склонилась ближе.