Скоро вернулась рабыня. Оставила на столе накрытые кожаными крышками горшочки, миски да кувшин с питьём. Быстро поклонившись, ушла. Лейви, оголодавший с дороги, раздумывать не стал — принялся за еду. А у Асвейг аж в животе закрутило: так нехорошо стало. Она только выпила воды из кувшина и уселась на свою постель за спиной скальда, чтобы перед глазами у него не мелькать. А тот, как подкрепился, сразу засобирался узнать, где остальные пропадают. В доме снова стало пусто. Ожидая, когда вернётся Лейви, чтобы идти с ним на торг, Асвейг перебрала свои вновь ставшие скудными пожитки. Теперь, коли в дорогу далёкую собираться, аж в саамские земли, так это нужно новой одеждой обзавестись, да тёплой. Ладно хоть вычищенное платье, что осталось ещё с Гокстада, кто-то из рабынь утром ей принёс.
Открылась дверь, впустив в дом дворовый шум. Оказалось, вернулся Ингольв. Видно, где-то они с Лейви разминулись. Он громко прогремел вёдрами, почти швырнув их на пол. Вода расплескалась, впитываясь в притоптанную землю. Асвейг невольно замерла, схватившись за край стола, у которого стояла. И совершенно не хотелось спрашивать, чем он так разозлён. Викинг ещё немного побуйствовал, неаккуратно переливая воду в котёл над очагом. Его громкое дыхание разносилось по всему дому. В конце концов, он развернулся и швырнул пустое ведро о стену так, что то раскололось и упало грудой дощечек.
— Что случ… — заикнулась было Асвейг.
— Ты была с ним! — рявкнул Ингольв, не давая договорить. — Почему? Проклятье, почему?! Зная, кто он и что сделал с моей семьёй.
Вот оно что. Кто-то услужливый быстро донёс ему обо всём. А может, это сделал и сам Хакон. Асвейг отвернулась, не желая видеть перекошенное гневом лицо викинга. Что она могла ему ответить? Правду скажи, неправду ли, ему всё равно не понравится.
— Я должна была. Он дал мне слово на тинге только при условии, что я соглашусь прийти к нему после, — стараясь говорить как можно твёрже, произнесла она.
— И ты согласилась…
— Согласилась. Будто мне было куда деваться! — Асвейг тоже начала яриться. — Нас всех уже казнили бы, если бы не…
— Ты не должна была! — прогромыхал Ингольв над самым ухом. Его разъярённое, жаркое дыхание пошевелило волосы на виске. — Нужно было найти другой выход! Другую плату!
— Правда? — она обернулась. — Что же ты не нашёл? Что-то я не заметила в первый день…
Пришлось замолчать, потому как глаза викинга вдруг полыхнули ярким золотом. Первый раз настолько явственно. Он на миг зажмурился, пытаясь унять самую страшную вспышку ярости. Но, видно, не удалось.