Я истерично хихикнула, глядя на свое богатство. Лаурэль глянул на меня удивленно и как будто с подозрением: все ли у меня хорошо? Ниорак сам расплылся в широкой зубастой улыбке. Я все-таки решила уточнить:
— Мы так и пойдем по улице, со всем этим скарбом? На виду у всех?
— Мы так и пойдем, только видеть никто ничего не будет. Сделаем груз временно невидимым, — снисходительно ответил мне Лаурэль.
Я все больше ощущала в его эмоциях собственнических чувств по отношению ко мне. И хотя в них было много дружелюбия, заботы, желания защитить и научить, не могу сказать, что мне все нравилось. Это не было отношение друга к другу. Это было желание власти над приглянувшейся женщиной.
«Неужели все маги такие? В кого пальцем ни ткни, каждый норовит записать тебя своей собственностью!»
Мои невеселые мысли прервало появление Горгада-мебельщика. Поприветствовав нас и выдав родовое «гы-ы-ы-ы», он дал отмашку на выдвижение.
Лаурэль и Ниорак вывели вещи на улицу, выстроили ровно в воздухе и только потом, какими-то вычурными пассами рук сделали их постепенно почти невидимыми. Некоторые прозрачные очертания все-таки остались. Как мне объяснили, чтобы не затерялось ничего. Ходить потом, если что, искать по проулкам невидимый багаж как-то не хочется.
Путь предстоял мимо корпусов академии, к парку, по аллее к ухоженному водоему, на берегу которого и красовался наставницкий «Дом у пруда». А на втором его этаже меня ждал «Золотистый жасмин» — моя новая обитель.
Ректор Визард
Мой верный Игоша появился очень вовремя, не позволив Дарии меня поцеловать. Я, словно под воздействием стоп-заклинания, застывший, в инее, не мог предупредить землянку, что сейчас поцелуй — самое неподходящее, что только можно придумать. Только не сейчас!
Отцы демоны, как я хотел целовать эту девочку, как я хотел слиться с ней в единое целое! Когда я смотрел на нее спящую — мягкую, беззащитную, с приоткрывшимися влажными губами, растрепавшимися кудрями, золотым узором разметавшимися по постели, когда слушал ее мерное дыхание с едва слышным посапыванием, откуда-то из глубин моего сознания поднималась невыносимая жажда безраздельно обладать этой девушкой. Обладать во всех смыслах!
Я хотел, до боли, до зубовного скрежета хотел, чтобы она добровольно, взамен на мою заботу, покровительство и наставничество, подарила мне себя — свое тело, свою покорность, беспрекословное подчинение. Чтобы она с радостью делилась эмоциями, магической силой во время ритуалов, чтобы с готовностью раскрывала объятия, когда бы я ни попросил.
Я с тревогой осознавал, что мне все труднее сдерживать себя, а потому мечтал о ее взаимном влечении. Иначе в какой-то момент могу просто сорваться и заполучить ее силой. И вместо благодарности и послушания ритуальной напарницы заслужить ее ненависть, страх и отвращение.