— Назови-и-и свое и-и-имя, презре-е-ен-ны-ый! — обратилась кудряшка к профессору.
— П-п-проф-ф-фес-с-с-сор Д-дольч-ч, — заикаясь и дрожа от страха пролепетал доктор наук.
— Ты-ы-ы назва-а-ал мои-и-их сесте-о-ор зло-о-о-обными девчо-о-онками, — завывающим голосом продолжала представление Дария, — и за э-э-это бу-у-удешь превраще-о-о-он в жа-а-абу-у-у!
Дольч издал протяжный стонущий вздох, как-то обмяк, покачнулся и мешком шумно упал к моим ногам, потеряв сознание.
Фейки захихикали и растворились в воздухе. Дария, лицо которой подозрительно кривилось, будто она сдерживала смех, медленно опустилась на пол. Я, не находя слов, смотрел то на нее, то на лежащего без памяти на полу профессора.
«Да что же это такое! Ее вообще можно оставлять без присмотра хоть ненадолго?! Уже успела спеться с маленькими проказницами… Так, стоп! Волосы! Ее волосы! Кудрявые?!»
Моя рука сама потянулась к золотистому облаку вокруг головы подошедшей ко мне адептки. Мягкий шелк! Она не дернулась, не отстранилась, а с любопытством, улыбаясь, смотрела на меня. Я, как завороженный, перебирал пальцами ее локоны. Я читал и упивался ее эмоциями: она будто заново родилась, она осознавала свое очарование, ждала моей реакции, готовая в любой момент дать отпор.
«Сумасбродка! Маленькая проказница!»
Я вспомнил, как наказывал ее, тут же представив, как повторяю экзекуцию, на этот раз — за выходку с несчастным профессором Дольчем. В ее глазах мелькнул испуг: она, являясь эмпаткой, могла считывать эмоции наравне с демонами. Мне нравился ее страх с привкусом предвкушения. Она боялась наказания, и в то же время хотела этого. Ей понравилось в прошлый раз! И хочет распробовать не спеша. Да она гурман! Хотя сама себе ни за что не хочет признаться в этом.
Я приблизился к ней вплотную, но она отступила. Я снова быстро шагнул к ней, схватил за плечи и развернул к себе спиной. Я прижался, ощущая животом и грудью дрожь ее хрупкого тела. Я убрал вьющуюся волну волос с ее правого плеча, наклонился к ее ушку и медленно, очень медленно начал сдвигать бретельку вниз. Золотистая кожа покрылась мурашками, дыхание Дарии участилось. Отпустив бретельку и чуть касаясь кожи ее спины, я медленно потянул платьице вниз. Дария ахнула и схватила лиф платья, прикрывая грудь.
— Зачем вы так напугали профессора Дольча, мисс Дария? Он — пожилой человек… Я ведь предупредил вас, что за любой проступок вы будете наказаны, лично мной. Или, может быть, вы хотели этого? А? И все это — ваш изощренный план?
Я тронул губами мочку, провел языком по ее шее и плечу, с удовольствием впитывая ее испуг, возмущение и, одновременно, растущее возбуждение и трепет.