– Да не.
– Богдан, ты Таню не видел? – беспокоится Серега.
– А, она там с Герой.
Катюша округляет глаза.
– Это его новая девушка, – объясняет Серому, – только я не понимаю, как принцесса осталась там с ней одна.
– Нормально. Харе на нее гнать
– Кто на нее вообще гонит? Она сама на всех кидается.
– Все, успокойся. Серый, с др, ну ты сам все знаешь.
Хлопаю его по плечу, отдавая свой подарочек.
Когда возвращаюсь к Гере, замираю на расстоянии несколько шагов. Она смотрит в одну точку, прижимая руки к груди. Знаю, куда она смотрит, и знаю, почему не шевелится. На другой стороне комнаты Катюша обнимается со своей матерью, смеется, та гладит ее по голове, что-то спрашивает у Серого.
Обнимаю Умку, прижимаясь щекой к ее виску.
– Пойдем домой.
– Я не хочу, – словно в трансе, все еще наблюдая за семейством Куликовых.
– Останешься у меня. Я посплю в гостиной.
– А Марина Юрьевна?
– А че она?
– Не будет против?
– Если я буду спать в гостиной, да еще по своему желанию, то точно не будет.
Герда.
К Богдану мы приезжаем довольно быстро. Настроение колышется где-то на нуле. Я сижу в его объятиях и жалею себя. Ну почему? Почему такая несправедливость? Чем я хуже Куликовой? Почему моя мама мне не подруга, а враг? Почему отец ненавидит все, что связано с моими друзьями? Что я сделала не так? Родилась?
– Приехали, пойдем.
Киваю и шагаю за ним следом. Мне в очередной раз стыдно перед Мариной, я представляю, что она и так обо мне думает. А я все навязываюсь и навязываюсь в их дом. Богдан открывает дверь и включает свет.
– Какая пунктуальность, даже раньше на целых два часа, – Баженова с улыбкой выходит в прихожую, кидая на меня заинтересованный и немного шокированный взгляд.
– Я не пила, – бубню себе под нос.
Богдан ржет и вешает свою куртку в шкаф.
– Это похвально. Объяснишь?
Богдан берет мое пальто и вешает на плечики.
– Гера переночует у меня в комнате, а я перекантуюсь на диване.
– Мне есть, о чем волноваться?
– Нет.
– Хорошо. Не забудь, у тебя с утра тренировка.
– Помню, конечно. Пошли, – уже мне.
Опустив глаза, иду за ним по лестнице.
– Мне кажется, она не очень довольна.
– Да нормально все. Не парься. Если и выскажется потом, то мне, ты здесь ни при чем.
Замираю посреди комнаты, понимая, что на мне длинное бледно-розовое платье, в котором совершенно неудобно жить вообще.
– Слушай, – подбираю слова, – можешь одолжить футболку и шорты? Я в этом розовом мешке больше ни минуты не выдержу.
Шелест улыбается и кидает мне вещи. Я смотрю то на дверь, то на него.
– Мне выйти? – указывает на дверь.
– Не мешало бы.
– Ок, ща, ток переоденусь. Можешь не выходить, – в своей гадской манере с улыбкой до ушей.