Свой телефон Кромвель забрал из схрона возле волгоградской точки выхода, в моём же отныне личном ящичке ещё ничего не было. Не накопил добра, и в Волгограде ничего не купили. Не было времени, мы почти опаздывали на рейс.
— Вот! — воскликнул я, показывая на шефа.
— Он командир, ему можно, — пожал плечами встречающий. — А вообще-то, сейчас статусными считаются КПК со стилусом.
— А кабельный инет как? — не успокаивался я.
— В Москве и Питере вовсю прокладывают широкополосный интернет, он уже почти везде есть, — ответил Потапов.
— Не волнуйся, «звонилка» сейчас не главное. Купим мы тебе и ноутбук, и КПК со стилусом.
— Ноутбук это хорошо, а уж я его доведу до ума, компьютеры моя тема…
— Знаю, Миша. Где машина-то, Иван? — спросил командир.
— Там стоит, — Ваня неопределённо махнул рукой в сторону улицы, — пришлось ставить подальше, если ближе, бомбилы колёса проткнут. Пошли через зал.
— Может, на свежий воздух выйдем? — предложил я. Мне действительно хотелось капитально прочистить лёгкие.
— Говорю же, далеко. Асфальт разбитый, все колёса на чемоданах растеряете, пока допилим, — широко улыбнулся встречающий.
Иван Потапов ростом пониже меня, но повыше Кромвеля. Если группу поставить в ряд по стойке смирно, то линия макушек будет ровной. Снизу вверх, по старшинству. Потапов крепок и ловок, альпинист и скалолаз, силен физически. Впрочем, других в группе нет. Позывной у него звучный — Фантомас. Действительно, похож, та ещё лысая башка... Но позывные мы стараемся всуе не упоминать. Ширококостный, крепкий от природы, когда надо дерзкий, способный постоять за себя. Чтобы сгладить кинематографический эффект и не пугать людей, Ваня прикидывается простачком из пригорода, часто улыбается и вообще активно работает с мимикой, что позволяет ему, в зависимости от ситуации, косить то под честного труженика подмосковных ферм, то под безобидного гастарбайтера-дворника. Он отлично перевоплощается. А ещё Потапов ворчун.
— В руке понесу, подышать охота, — упрямился я.
— Там прорва курильщиков, не подышишь, — отрезал Кромвель.
Не мой день.
Постепенно набирая скорость, мы двинулись вдоль бесконечной череды ярких ларьков с самой разнообразной продукцией, мимо завлекающих слоганов рекламных щитов и танцующих огней игральных аппаратов. Группа торопливо вышагивала через это грандиозное сооружение, хорошо знакомое, в чём-то родное и одновременно неприятное, всё ещё живущее по законам дикого рынка.
Здесь всё напоминало растревоженный пчелиный улей. Потоки разношёрстной публики двигались в разных направлениях, параллельно и поперёк. Ручейки людей постоянно сталкивались, ругались и толкались, закручивались водоворотами, сплетались в скандальчики и расплетались по зову информационной системы аэропорта. Челноки, прибывшие очередным рейсом из Стамбула, торопливо шли с тележками и огромными клетчатыми сумками, неизменными в любой реальности. Чуть в стороне двигались представительные мужчины в дорогих костюмах и с чемоданчиками «Самсонайт». Рядом с папиками, распространяя вокруг ароматы дорогого парфюма, гордо шествовали разодетые супруги и дочери.