Помещик средней руки Иван Ильич Петухов мало что увидал из тех средств, что получил в наследство от батюшки. По той, собственно, причине, что кредиторы, которые оббивали пороги его дома, требовали немедленного погашения векселей и закладных, какие Петухов старший после скоропостижной смерти оставил.
Удивительно, но это обстоятельство вовсе не выбило Ивана Ильича из колеи, а напротив, даже разозлило и заставило предпринимать действия не совсем ему привычные. Купеческое дело до смерти отца мог только наблюдать, а тут пришлось влиться в него с головой, и даже бросить обучение в столичном университете. Для незамедлительного спасения того, что ещё осталось, от полного разорения. И конечно, своего собственного положения, а также положения матушки, что находилась теперь на полном попечении Ивана.
Как оказалось впоследствии, многое из того, что он почерпнул в науках экономических, успело тут же пригодиться. Возможно, именно пара лет обучения в заведении и дала такие результаты на практике. Ведь в первый год Иван успел не только вернуть сумму, розданную кредиторам, а и умножить её вдвое. А ещё через год он уже философски воспринимал так поучительно прожитые в волнении годы. Теперь же точно рассудил, не покажись кредиторы с векселями, возможно, и энергия, что направилась на исправление положения, не появилась бы в нужный момент. В общем – выкрутился, и неплохо.
К двадцати двум годам он уже ловко управлялся с крестьянами, имел полное на них влияние благодаря сердитому, не слишком приятному характеру. А ещё, благодаря крепким молодчикам, что толклись у дома, готовые выполнить любое поручение хозяина. А поручения эти довольно часто состояли в устрашении того или иного мужика, что от работы отлынивал, или бабу вредную приструнить по необходимости. В этих делах ребята очень старались, особенно что касается розог и всякого рода наказаний. Это – только дай.
Сидит Иван Ильич за небольшим столом, пишет. Тёмный вихор на лоб упал. Строгое лицо. Взгляд из-под бровей цепкий. Губы сжаты. Иногда поднимет голову от письма, смотрит в окно, что напротив. Глянет, задумается, потом снова пером водить. Остановится. Встанет. По комнате пройдёт. Ещё немного, и головой потолочных брёвен бы касался. Станом крепок, лицом хорош. Во всём его естестве – власть. Чувствовалось, что управляется он с людьми. Только одним своим видом управится в силе.
Пройдёт по комнате, снова сядет. Обмакнёт перо, и писать.
Резкий бой часов оторвал от мыслей. Дверь открылась и служанка Настя грациозно вплыла в комнату.