Ольга Филимоновна улыбнулась, самою лучезарною улыбкой. В сыне она души, что называется, не чаяла.
– Ванюша. Наконец, сокол. А я уж думаю, поспеешь или нет.
– Как тут не поспеть. До того увлечение меня взяло, что и забыл бы про обед, но с избы какой-то щами потянуло и так у меня в животе заурчало, я вам скажу, что просто невмоготу. На часы глянул, так обедать самое время. Кинулся я домой. Вишь, успел.
– Если бы не пришел, клянусь, я бы сама тебе обед понесла. Не нужно, чтобы ты голодным дела совершал. Оно-то на пустой живот и не работается как надо.
– Тут вы, матушка, верно заметили. Я как голодный, так и вовсе думать не могу. Будто пустота в голове и дальше не идёт, – он расселся за столом и, поджидая, пока подадут горячее, жевал пирог с капустой.
Барыня поёжилась, и когда Митька вошел в столовую с большой супницей, обратилась к нему:
– А чего так стыло? Вели, пусть дров подбросят. Не ровен час и замёрзнуть можно. Что ж я в своём доме кутаться должна?
– Сию минуту, барыня. Сделаем, – он поставил супник на стол и вышел.
Ольга Филимоновна открыла крышку посудины, и на свободу вырвался потрясающий аромат грибного супа. Иван Ильич даже выпрямился за столом, подтянулся в ожидании желанной снеди и в предвкушении зачмокал губами.
– Ах, матушка. Ну что за чудо, этот дивный грибной суп. Что за чудо.
Барыня с довольным тоже лицом насыпала себе и сыну, отломила кусок пирога и потянулась за грибочком, что приковывал её взгляд уже несколько минут. Она кольнула его вилкой, но непослушный гриб отскочил в сторону и Ольга Филимоновна, начала ковырять по тарелке в поисках именно этого гриба. В конце концов терпение её было вознаграждено, упрямец оказался наконец на вилке барыни.
Громко прихлёбывал Иван Ильич. К тому моменту, когда матушка только разжевала пойманный маринованный грибочек, сын уже доканчивал тарелку с супом и потянулся за новой порцией. Двери в этот момент снова открылись и в столовую вошел Митька с широким блюдом, на котором с задумчивым выражением на запеченном рыльце лежал поросенок, густо обложенный печеным картофелем.
Взгляд Ивана Ильича жадно шарил по блюду и совершенно не отреагировал на девочку с охапкой дров, что вошла за Митькой. И только когда дрова с шумом опустились в поленницу, Иван Ильич недовольно обернулся и глянул на ту, что возилась у камина. Девчонка лет двенадцати нагнулась над дровами и громко шерудила в золе кочергой.
– Это что такое? – протянул Иван Ильич и злобно глянул на Митьку. – В другое время нельзя было?
Слуга засуетился.
– Любка, а ну пошла. Потом, – и он дёргал головой, показывая служанке, чтобы уходила.