— Ты что-то хотела, Грейс? — Лукас не обернулся, его короткие светлые волосы отливали чистым золотом в слабом зимнем солнечном свете, пробивающемся сквозь витражи.
Вопрос потряс ее. Она издала какой-то звук? Выдала себя?
Она положила руку на металлические перила.
— Как ты узнал, что я здесь?
— Я услышал твое дыхание.
Ааа. Тогда ладно. Супер снайперские навыки, очевидно.
Она спустилась по лестнице и подошла к нему, ее первым порывом было обнять его. Но когда она подошла ближе, почувствовала исходящее от него напряжение и скрестила руки на груди.
— Ты все слышала? — он по-прежнему не оборачивался, и голос его звучал очень, очень холодно.
— Ну, да. Полагаю, ты говорил с теми людьми обо мне?
— Да.
Она судорожно сглотнула.
— Лукас, ты не можешь отдать им деньги.
— Я и не собираюсь. Но они же этого не знают. Мне просто нужно пару дней, чтобы привести в порядок детали моего второго плана.
— Что за другой план? — она смотрела на его сильную спину, желая прикоснуться к напряженным мышцам на плечах и шее, снять напряжение. Но что-то в том, как он стоял, заставило ее подумать, что сейчас он не обрадуется ее прикосновению.
— Не беспокойся об этом, — его слова были покрыты коркой инея, предупреждая не расспрашивать дальше. — У меня все под контролем.
Грейс нахмурилась. Что-то было не так, и она это чувствовала. То, как он внезапно перешел в ледяной режим, напряжение, исходящее от него… Да, что-то случилось. Но что это было?
— Ты в порядке? — тихо спросила она.
Он не ответил, по-прежнему глядя в окно.
К черту все это. Что-то было не так, и она хотела знать, что именно, возможно, ему нужна помощь. Он не любил, когда она не говорила ему, в чем дело, так почему она должна терпеть это от него?
Почему тебя это волнует? Ты должна была сохранить часть себя, помнишь?
Конечно, но он сделал ее счастливой прошлой ночью, сидел с ней и разговаривал, успокаивал ее страхи, о которых она даже не подозревала. Так почему бы ей не дать ему что-нибудь взамен?
Сделав пару шагов к нему, она обняла его за талию и прижалась щекой к горячей коже его спины. Внезапно все его тело напряглось, он пошевелился, и вот она осталась стоять одна, обнимая пустоту.
Она удивленно моргнула, стараясь не обращать внимания на ту резкую вспышку боли, пронзившую ее грудь.
Он отошел от нее на несколько шагов, его руки были крепко прижаты к бокам, напряжение вокруг него становилось все сильнее и сильнее.
— Не надо, — в этом слове был целый мир предостережения. — Наверное, будет лучше, если ты не будешь ко мне прикасаться.
Боль в ее груди усилилась.