Наклонившись, Лукас поцеловал ее в губы.
— Я справлюсь. Я делал много такого дерьма и раньше и в худших ситуациях.
Она тяжело сглотнула.
— А мы можем… мы можем просто, ну, не знаю, уйти? Уехать? А если остаться здесь достаточно надолго, возможно, им надоест ждать и они оставят меня в покое?
И все же он видел, что даже она сама не верит в то, что говорит.
— Мы не можем, — мягко напомнил он. — Они не остановятся, пока не получат деньги. И я не собираюсь их отдавать. А это значит, что у нас должен быть другой способ избавиться от них раз и навсегда. И Де Сантис — наш единственный вариант.
Ее руки поднялись, пальцы сомкнулись вокруг его запястий, как будто она нуждалась в его прикосновении так же сильно, как он нуждался в прикосновении к ней.
— Но зачем ему делать то, что ты говоришь? Он что, действительно собирается сказать: «Конечно, я немедленно отзову этих парней, мистер Тейт, сэр»?
Он не мог не улыбнуться, услышав, как она имитирует голос Де Сантиса.
— Продолжай рисовать, Грейси. Не думаю, что твои актерские способности на высоте.
Отпустив одно запястье, она хлопнула его по плечу.
— Да, и я бы не отказалась от еще одного урока по снайперской стрельбе в ближайшее время, — ее губы стали мягкими и неожиданно болезненно уязвимыми. — Серьезно, Лукас.
Он смягчился, нежно поглаживая ее скулы большими пальцами, успокаивающее движение, которое стало инстинктивным за последний день с ней.
— У меня есть доказательства, связывающие Де Сантиса с торговлей оружием Гриффина. Все, что мне нужно сделать, это проинформировать высшее военное начальство и Де Сантис может попрощаться со всеми правительственными контрактами, на которые полагается его компания.
— Но разве этого достаточно, чтобы угрожать ему?
— Он не управляет компанией, это правда. Но он построил ее своими руками, и он не захочет, чтобы она потеряла некоторые выгодные контракты. К тому же я уверен, что также ему не понравится и сама идея тюрьмы.
— И что? Ты собираешься угрожать ему этим, если он не отзовет людей, преследующих меня?
— Именно. Он создал эту чертову проблему. Ему ее и убирать.
В ее глазах все еще мелькало беспокойство.
— Мне не нравится, что ты хочешь встретиться с ним наедине, — она сделала небольшой вдох. — Он может попытаться причинить тебе боль.
Лукас почувствовал, как его губы изогнулись в очередной улыбке. Господи, что эта женщина делает с ним?
— Он может попытаться.
Она ударила его снова.
— Высокомерный сукин сын. Это не шутка.
— Я понимаю, — он позволил своим рукам упасть с ее щек и скользнул вокруг нее, впитывая в себя ее тепло. — Эти слухи о моем чувстве юмора? Все это ложь. У меня его нет. А это значит, что я никогда не шучу.