— Ты в порядке? Есть проблемы?
Она покачала головой.
— Нет. Здесь все тихо.
— Хорошо.
— С твоим братом все в порядке? — нет, подробностей она спрашивать не станет. И нет, ей не было любопытно.
— Он в процессе, — его пристальный взгляд снова скользнул по ней, и горячее, дрожащее чувство нахлынуло на нее. Но все, что он сказал, было:
— Мне нужно навестить нашего незваного гостя.
— Ах. Что ж, возможно, я тоже смогу пойти и…
— Нет. Ты и близко к нему не подойдешь.
Грейс не знала, злиться ей на Лукаса за его высокомерие или благодарить за его заботу.
— Я просто подумала, что могла бы спросить кое-что о Гриффине.
— Этот парень ничего не знает. Это мелкий винтик в очень большой машине, — Лукас отвернулся. — Предоставь это мне.
Внезапно она поняла, что не хочет, чтобы он уходил.
— Я думала, мы поговорим об этом.
Он даже не остановился, направляясь к лифту.
— Мы так и сделаем. Как только мне удастся получить больше информации.
Грейс сглотнула, наблюдая, как он входит в лифт, борясь с желанием просто попросить его остаться. Но это выдаст слишком многое о ней, а она не была готова к этому. Поэтому она ничего не сказала, когда двери закрылись, повернулась и пошла обратно в студию.
Она попыталась вернуться к работе, но ее концентрация была нарушена, поэтому она приняла ванну, затем посмотрела телевизор. Лукас не появился, и она не хотела, чтобы это выглядело так, будто она просто слоняется вокруг, ожидая его — даже если это и так — поэтому она сдалась и пошла спать.
На следующее утро она долго спала, а его снова не было. Но он оставил ей сообщение на телефоне, предупреждая, что он вышел, чтобы снова помочь своему брату, и не знает, когда вернется. Это раздражало, хотя она не знала почему, потому что работать было легче, когда его не было рядом.
Раздраженная, она сварила себе кофе, поднялась наверх и принялась за работу.
По какой-то причине сегодня ей стало лучше, и она смогла сосредоточиться, когда начала наносить краску на холст. Много красных, оранжевых и золотых. Цвета страсти, интенсивности. Гнева. Вожделения…
Прошло несколько часов.
Грейс положила кисть и начала наносить мазки пальцами, играя с краской, чтобы выделить текстуру, передать движение, наполнить жизнью. Она становилась все более яркой по мере того, как внутри нарастало напряжение, горячее и электрическое.
Горе и бесконечные вопросы о Гриффине исчезли. Угроза ее жизни исчезла. Была только она и горячий поток эмоций, который стекал по ее рукам, просачиваясь сквозь пальцы в краску. На белое пространство холста.
Прошло еще немного времени, но она не обратила на это внимания. И вот наступил момент, когда она откинулась на спинку стула, рассматривая набросок картины перед собой. Возможно, ей чего-то недоставало. Синего. Серебристо-голубого…