— То, что мы не помогаем!
— ЗоН, милочка, — развёл руками Сэмэл. — Хотя, возможно, и помогаем. Есть всякие хитрые поправки, исключения и дополнения к ЗоНу. Думаю, профессор Натэн обязательно о них расскажет на следующих лекциях. Ты же знаешь — он информацию выдаёт порциями, дождавшись, чтобы все хорошо разжевали. И, как всегда, немного интригует — чтобы заинтересовать. А чтобы мы лучше разобрались, развязывает Полемику. В которую ты, Лана. как всегда, ввязываешься в числе первых. Ну, и я не отстаю. Кстати, вот посмотри — троечников тоже вниманием не обходят. Целый комплекс экологических мероприятий — чтобы они не отравили себя раньше срока. Авось выживут и поумнеют. БВЛ — она обязывает, други мои. Всех мы любим — и зрелых, и не очень. Мы же мудрые! КаэСЦовцы! Носим тяготы других миров, если уж пересеклись с ними на звёздных дорожках.
— Скучно всё это! Наблюдать, прогнозировать, тестировать, соблюдать, — пробормотала Лана. — Я бы вот эту, почти готовую цивилизацию, начала бы обучать в ШкоСи. А потом …
— Лана! — перебила её Мэла, с усмешкой слушавшая их разговор. — О чём ты? Кто тебе это позволит — школы, эксперименты и тэдэ? Ты что, ещё не поняла, где живёшь? В КаэСЦэ! Всюду сплошные рамки и ЗоНы! Это наш досточтимый профессор Натэн немного вольнодумец, потому и позволяет нам спорить. А попадёшь на звёздные маршруты, окунёшься в рутинную работу исследователя или навигатора — и всё! Вольнодумство быстро из тебя выветрится. Правила, осторожность и ограничения — вот твой удел, дорогуша! Иначе — дисквалификация, жизнь на родной планете и просмотр видео о космических приключениях. Индивидуальный карантин. А что тут поделаешь? Мы же не можем доверять психически неустойчивым навигаторам? Как и недозрелым Видам — мощные энергетические игрушки!
— Наверное, так и будет — личный карантин, да! Но я же не могу не высказать собственное мнение! Даже если оно не совпадает с общепринятым! — вздохнула та. И заявила: — Вот уйду в науку, как профессор Натэн. Он в своё время, говорят, большие надежды подавал. Даже пару цивилизаций привёл в КС. А потом вдруг оказался здесь и занялся космогонией. И я его понимаю.
Мэла пожала плечами:
— А чем наука лучше? В ней всё то же — устоявшиеся авторитеты, проверенные временем и практикой теории и взгляды. Стоят как скала. Попробуй, подвинь. Вон даже наш академик, досточтимый госик-медузон Паанэн Пошон — почти невидимый из-за собственной идеальности — и тот не может сломать стереотипы! И научить своей прозрачности другим. «Не постигаю его!» — передразнила она чей-то голос, прозвучавший на лекции. — Не смеши мои умы! В учёные она пойдёт!