— Это жертвенная чаша, скорее всего, из храма Артемиды. Относится к временам, когда практиковались обильные жертвы, в том числе человеческие.
— Но как она оказалась здесь? — прошептала Ленка.
— Я же говорю, длинная запутанная история. Как-нибудь потом. Важно другое. Перед вами — настоящая древность. — Теперь на чашу уставился и Аполлон, что неожиданно привело Зилю Хабибовну в хорошее расположение духа. — Ладно, надо бы чайку попить. Начинайте подбирать книги, а я скоро буду. И затем, возможно, покажу вам такое, от чего дух захватит...
Оставшись наедине, студенты долго смотрели друг на друга и слушали, как гремит на кухне посудой хозяйка квартиры.
— Ну, и как тебе предложение? — спросила Ленка.
— Мне никто предложений не делал. — Аполлон скорчил рожу. — Это я у тебя хочу узнать, как тебе вся эта шняга.
Девушка поставила локти на стол и положила голову на скрещённые пальцы.
— Откровенно говоря, я о чём-то подобном задумывалась...
Парень не хотел, отдавать подругу попала в лапы Харибдовны. Что-то ему подсказывало: добра ему от такого союза будет примерно, как от курения. Аполлон встал из-за стола, подошёл к бурой чаше.
— О чём-то подобном, значит? — Он подхватил древний артефакт небрежно, словно дешёвую китайскую подделку. — Будешь в архивах чахнуть и в земле рыться. Ради вот таких облезлых черепков.
Студент Ромашкин подкинул чашу к потолку. Она сделала три оборота и угодила точно в руки хулигана.
— Поставь на место, дурак! — прошипела, вскакивая и косясь на дверь, Ленка. — Рассыплется же!
Аполлона посетила гениальная мысль:
— Поцелуешь — поставлю!
Девушка подступила к парню вплотную, прошептала, гневно буравя его взглядом прекрасных глаз:
— Я тебя так поцелую, мать родная не узнает...
— Правильно, родителям рассказывать незачем, — продолжил дурачиться остряк и отступил от подруги, пряча жертвенную чашу за спину.
Ленка неожиданно быстро догнала Аполлона и, будто бы с целью обнять протянула руку, ловко вцепилась в артефакт, выхватила его и отскочила назад. Удивлённый прытью девушки парень недолго пребывал в растерянности. Он потянулся за чашей, зацепился пальцами за край. Бесценной реликвии грозила смерть через разламывание.
Аполлон Ромашкин стал пятиться. Ленка, боясь сломать вещь, засеменила за парнем, но чашу не отпускала. Студенты обогнули стол, и тут один из пальцев девушки скользнул по зазубренному глиняному краешку.
— Ай! — Ленка отдёрнула руку от артефакта. Алая капелька, как при замедленной съёмке, взлетела по дуге и, плюхнувшись, разбилась о дно чаши, о самую середину.