– Я постою… – процедила я, прожигая его взглядом.
– Сядь! – рявкнул он и собственноручно принялся наливать мне аперитив, едва я упала на стул. Зря он подпустил взбешенную женщину так близко к столь дорогой и хрупкой сервировке. Ничто так не успокаивает, как звук бьющегося фарфора о мраморный пол! – Дэйран – военный преступник. Он убил десять человек при побеге… Ты сейчас открыла его на весь союз трех планет! И не только его, но еще и мое ему пособничество!
Передо мной мягко опустился стакан на изящной ножке, но клянусь, я уже чувствовала боль от врезающегося в ладони стекла.
– Вы предлагаете ему жить всю жизнь военным преступником, да? – чеканила я, не сводя взгляда с рубиновой жидкости перед моими глазами. – Это вы хотели ему предложить в итоге?!
– Это хуже, чем сидеть в тюрьме? – едко осведомился он и осушил свой бокал залпом. – Я предлагал ему свободу!
Я резко подскочила со стула:
– Не удивительно, что столь трусливую задницу приходится прикрывать таким солдатам, как Дэйран! – вскричала я. – Наберитесь смелости! Огласите правду четырехлетней давности! О том, почему именно были уничтожены киборги! Почему именно Дэйрану пришлось защищать свою жизнь столь дорогой для Арциуса ценой! Кто в этом виноват?!
Глаза Дэвиса недобро сверкнули, но он промолчал. Отвернулся и уселся обратно в свое кресло.
– У меня нет полномочий объявить ему амнистию, – откинулся на спинку кресла. – Даже если я и расскажу правду. А я ее вскоре расскажу.
Ноги снова отказались держать, и я медленно опустилась на стул. Да что с ними со всеми?! Что такое «невозможно» для президента?! Почему никто из них не в состоянии сделать невозможное?!
– Дэйрану предстоит суд, а пока я вынужден оставить его под стражей.
– Его же никто не знает и не помнит, – отстраненно заметила я.
Было ясно, что ради него Дэвис ничем рисковать не будет.
– Я сам буду вынужден открыть его личность, пока это не сделал кто-то из журналистов…
Но тут в кабинет бесцеремонно ворвался заполошный высокий мужчина лет сорока с выпученными глазами:
– Мистер Дэвис! Пятый канал! Срочно!
По каналу транслировали экстренный выпуск новостей. Когда мы его включили, экран явил нам немолодого мужчину, одного взгляда на которого хватило, чтобы понять, кто он. Хорошо, что я сидела.
– Что вы собираетесь предпринимать? – азартно вопрошал репортер, остающийся за кадром.
– Я буду добиваться снятия обвинений с сына и правды. Мне тоже есть, что рассказать…
Его голос и то, как он без явной угрозы давал понять, что пойдет до конца, очень сильно напомнили мне манеру разговора Дэйрана в таких ситуациях.