«Конец!» — воскликнул Скляр Хаст. Иксон Мирекс проверил часы: «Сто сорок шесть секунд».
Хаст отошел от машины. Хороший результат, хотя и не потрясающий — ни в коем случае не самая высокая скорость, на которую он был способен.
«Ошибки?» — спросил Хаст.
«Ошибок не было!» — объявил Рубал Галлагер.
Нормой для этого упражнения считались сто пятьдесят две секунды; в процентном соотношении результат Хаста пока что составлял 6/152, то есть на 3,95% превышал норму.
Зандер Рохан уселся перед машиной и по сигналу начал передавать сообщение в своей обычной несколько порывистой, нервной манере. Хаст внимательно наблюдал — возникало впечатление, что мастер-наперсточник работал несколько аккуратнее обычного.
Рохан закончил первое упражнение за сто сорок пять секунд; он не допустил никаких ошибок, и теперь его результат превышал норму на 4,21%. Он отошел в сторону с едва заметной усмешкой. Скляр Хаст покосился на Мерил — исключительно из любопытства. По крайней мере так он себе это объяснял. Ее лицо ничего не выражало.
Хаст поставил перед собой упражнение № 62. Иксон Мирекс подал сигнал; руки Хаста набрали первую пару сигналов. Теперь он работал легко, без напряжения, пальцы поднимались и опускались, как поршни.
Упражнение № 62, так же, как № 61, было выдержкой из мемуара Элеанор Морзе:
«Сотни раз мы обсуждали то, что, на мой взгляд, стало самым поразительным аспектом нашего нового сообщества на плоту: ощущение доверия, зависимости друг от друга, взаимной ответственности. Кто мог представить себе, что группа людей с таким разнообразным жизненным опытом, с такими изначальными недостатками (не возьмусь судить, следует ли считать эти недостатки врожденными или приобретенными) могла создать мирную, упорядоченную и жизнерадостную общину? Выбранный нами лидер — так же как и я, растратчик. Некоторые из наших самых неутомимых, самоотверженных работников — бывшие мародеры, хулиганы, громилы. Взглянув на них, никто не подумал бы о том, какую жизнь они вели в прошлом. Наши мнения, конечно, нельзя назвать единогласными, но прежние привычки и подходы в поразительной степени сменились положительным ощущением участия в чем-то большем, чем мы сами. К большинству из нас словно вернулась потерянная молодость — или, точнее говоря, молодость, которой мы никогда не знали».
«Конец!» — объявил Скляр Хаст.
Иксон Мирекс остановил часы: «Сто восемьдесят две секунды. Норма: двести секунд. Ошибок не было».
Теперь Хаст опережал норму на солидные 9%. Зандер Рохан набрал тот же текст нервным стаккато с молниеносной быстротой, но при этом допустил как минимум две ошибки. Рубал Галлагер и Эрлингер Шоуальтер утверждали, что заметили достаточное колебание одного из угловых наперстков, чтобы его можно было считать третьей ошибкой, но Фрихарт Ноу не заметил этого промаха, а Войдервег и Мирекс оба настаивали на том, что символ был набран достаточно четко. Тем не менее, за вычетом шести штрафных секунд время Рохана составило сто восемьдесят пять секунд, а его оценка — 15/200, то есть 7,50%.