«К сожалению, это случилось, — сказал Хаст, — и Царь-Краген все еще рыщет в море. Если бы только он сдох от старости — или подавился, обжираясь губками — или утонул, если уж на то пошло!»
Войдервег смерил Хаста спокойным оценивающим взглядом: «В тебе нет ни капли почтения, никакой верности традициям».
Мирекс и Войдервег наконец ушли.
Хаст смотрел им вслед. «Мне все это не нравится! — пожаловался он Роджеру Кельсо. — Мы не можем вести себя, как честные люди, не можем говорить откровенно. Приходится прикрываться наглым или трусливым притворством».
«Беспокоиться по этому поводу бесполезно, — отозвался Кельсо. — Выбор сделан. Теперь мы готовы к действию».
«Что, если ничего не получится?»
Кельсо пожал плечами: «Насколько я понимаю, у нас примерно один шанс из трех. Все должно быть сделано настолько своевременно и точно, что об оптимизме не может быть речи».
«Мы должны по меньшей мере предупредить людей на плоту», — сказал Хаст.
Ролло Барнак и Роджер Кельсо возражали, но тщетно. Хасту в конце концов удалось их убедить, и рано вечером в тот же день он созвал всеобщее собрание жителей Транка.
Хаст изложил сущность проблемы без обиняков: «Мы починили Транк. Жизнь снова кажется мирной и спокойной. Будет только справедливо, если я вас разочарую: если вы так думаете, вы сошли с ума. Многие из нас не смирились с деспотической властью Царя-Крагена и намерены с ней покончить. Наша попытка может закончиться неудачей — может наступить новая, еще более разрушительная катастрофа. Пользуюсь случаем об этом предупредить, пока у вас есть возможность переселиться с Транка на другие плоты, где придерживаются более традиционных взглядов».
Иксон Мирекс вскочил на ноги: «Скляр Хаст! Не смей вовлекать других в свои махинации! Это недопустимо! Таково мое заключение».
Хаст не ответил.
Семм Войдервег сказал: «Разумеется, я целиком и полностью поддерживаю арбитра! Кроме того, хотел бы знать, каким образом ты намерен осуществить свои нечестивые планы?»
«Мы выводим разновидность ядовитых губок, — ответил за Хаста Роджер Кельсо. — Когда Царь-Краген их съест, он наглотается воды и утонет».
Скляр Хаст отвернулся и прошел к краю плота, чтобы взглянуть на океан. У него за спиной продолжались опасливые споры и пересуды; группами по два, три, четыре человека люди расходились по хижинам.
Мерил Рохан подошла к Хасту; некоторое время они оба молча смотрели в сумрак вечернего моря. Наконец Мерил сказала: «Мы живем в трудные времена — нельзя сказать с уверенностью, что правильно, а что неправильно. Непонятно, что делать».