Блаздель удалился в компании Бервика. Скляр Хаст и другие зашли в рабочий кабинет заступника и перенесли все сколько-нибудь полезное и ценное в кораклы — в том числе небольшую металлическую реликвию, шестьдесят один том Мемуаров, горн для подводного прослушивания и барабан, вызывающий Царя-Крагена. Затем все они отплыли на кораклах, покинув островок Барквана Блазделя, одиноко дрейфующий посреди океана.
В океане наступило утро, бриз подул с запада. Подняли паруса, гребцы смогли отдохнуть. Плоты исчезли за горизонтом; океан распростерся во всех направлениях, как подернутое морщинами голубое зеркало. Скляр Хаст опустил горн Блазделя в воду и прислушался, но ничего не услышал. Баркван Блаздель сделал то же самое и согласился — Царя-Крагена поблизости не было.
Флотилия состояла из примерно шестисот кораклов; в каждом плыли от трех до шести человек, захвативших с собой максимальное возможное количество инструментов, домашней утвари и запасов, в том числе пищи и питьевой воды.
Через два-три часа после восхода солнца наступил штиль; паруса убрали, теперь кораклы продвигались только веслами. К полудню солнце стало жечь спины гребцов, и мигранты соорудили навесы, создававшие тень.
Позже в тот же день впереди и к северу от флотилии были замечены несколько небольших плавучих островов. Родные плоты и Царь-Краген были еще слишком близко, чтобы постоянное заселение этих островов представлялось желательным или целесообразным, но скоро должен был начаться вечерний бриз, способный отнести кораклы обратно на запад, и флотилия направилась к диким плавучим островам, чтобы пришвартоваться и не заставлять гребцов бороться со встречным ветром. Мигранты провели сутки в кораклах и более чем приветствовали возможность выйти на остров и пройтись, чтобы размять ноги.
Когда солнце уже склонялось к западному горизонту, озаряя согбенные спины гребцов, кораклы приблизились к незнакомым плавучим островам. Внешним видом они напоминали Родные плоты, но здесь, конечно, ничто не было приведено в порядок, а кустарники буйно разрослись настолько, что листва вокруг шпиля центрального стебля напоминала пирамиду. Вечерний бриз, дувший со стороны островов, поразил Скляра Хаста своим запахом. Он окликнул Роджера Кельсо, работавшего веслами в соседнем коракле: «Ты чуешь то, что я чую?»
Кельсо понюхал воздух, поднял брови: «Не знаю, чем пахнет. Что-то странное... Может быть, какой-то мусор или гнилая рыба».
«Может быть». Стоя в коракле, Хаст всматривался в чащу кустарника, но ничего не замечал. Другие мигранты тоже почуяли необычную вонь, исходившую от плавучего острова, и так же тревожно посматривали на плотную листву. Но там ничто не двигалось, оттуда не доносились никакие звуки. Первый коракл ткнулся носом в край дикого острова; молодой человек выпрыгнул на берег с колышком и фалинем в руках. Другие последовали его примеру, и через некоторое время все кораклы пришвартовались к острову или один к другому.