Ну вот и ладненько. Мэтью завалился обратно на койку. Спешить ему теперь было некуда и незачем.
* * *
— Мам, с кем это ты здесь? Это что, маленький Михаель?
— Дай сюда! Где ты нашел эту фотографию?
— В подвале у тети Клаудии.
Мама забирает и прячет старую, потрепанную фотографию в книгу, которую ставит на верхнюю полку книжного шкафа.
— Так я и знала. Черт бы побрал эту тетю Клаудию.
Мэтью удивленно наблюдает за ней. Такой расстроенной он маму еще никогда не видел.
— Кто этот малыш? Это вообще мальчик или девочка?
— Неважно. Мальчик. Ребенок соседки в нашем бывшем городе.
— А зачем ты с ним сфоткалась?
— Просто так. Я была его няней, пока он не…
— Что?
— Пока мы не переехали.
— Но он же там совсем-совсем кроха. Его что, мама и папа не любили, раз отдали его тебе?
Мама закусывает губу и отворачивается, будто что-то взять, но Мэтью успевает заметить в уголке ее глаза слезу.
— Да нет, милый, просто его родители… много работали… вот им и пришлось нанять меня, чтобы помочь с малышом. Но потом мы переехали, и я отдала его маме.
— А как его звали?
— Я уже не помню, родной… Это было так давно.
Мэтью усердно кивает. Он очень хочет верить маме, и хочет, чтобы у нее опять сделалось хорошее настроение. Но он совершенно точно знает: все, что она ему сейчас рассказала — полное вранье.
— Бёрнс!
Громыхая ключами, реальность выдернула его из глубин какого-то крайне неприятного сна, и Мэтью с удовольствием вытряхнул его головы.
— Давай за мной. Мы вызвали тебе общественного адвоката.
Незнакомый полицейский был гораздо приветливее предыдущего, однако, прежде, чем подняться и проследовать за ним, Мэтью прислушался к своим ощущениям.
Меньше всего ему хотелось, чтобы его скрутило и вывернуло наизнанку посреди полицейского участка. Но нет. Похоже, организм справился с последствиями загадочного пьянства. Неожиданно для самого себя, он попробовал прощупать полицейского своим внутренним детектором лжи — до этого момента он никогда еще не делал это осознано. Колокольчики молчали. Мэтью покачал головой, удивляясь самому себе — после всего происшедшего готовности к восприятию всякого рода странностей у него явно поприбавилось.
Не тратя больше времени, он подобрал с пола помятый портфель, запихнул внутрь вываливающееся содержимое, застегнул три оставшиеся на рубашке пуговицы и оглянулся попрощаться со своим новым тюремным знакомцем. Но в соседней камере было уже пусто.
Жалко, неопределенно подумал он и покинул эти непривлекательные покои, в душе надеясь, что навсегда.
По залитому ярким электрическим светом коридору они вышли в центральный зал управления полицейского участка, и Мэтью внезапно понял, что он даже не знает, в каком именно отделении находится. И не особо интересуется.