Дюрант улыбнулся так, что мне захотелось разрезать лезвиями от одного гребаного уголка его рта до другого, чтобы увидеть, насколько шире может стать его чертова ухмылка.
— Я никогда не делюсь, ни малейшей ебаной частичкой своей жены. — прорычал я.
Мой отец и его братья были отвратительными кусками дерьма. Та же самая садистская полоса запятнала их кровь. Иногда я беспокоился, что оно бежало в моих венах и только ждал, чтобы показать свой полный потенциал. Я был жесток и безжалостен, но не так, как мой отец. Пока нет.
Отец покачал головой и громко рассмеялся, но смех не коснулся его глаз. Он был бдителен и подозрителен, и на мгновение я испугался, что он видел сквозь шараду, в которую я играл.
Но мой отец всегда был подозрителен, потому что у него были на то причины. Он никому не доверял, и это было справедливо. Все его ненавидели и боялись. Это не было основанием для доверия. Не то чтобы у меня было много людей, которым я доверял, определенно не без оговорок.
Маттео в какой-то степени доверял мне и Ромеро, но все остальные могли быть врагами, замаскированными под союзников.
— Ох-хо, довольно собственнически по отношению к твоей великолепной молодой невесте. — хихикнул Дюрант. — Учитывая ее красоту и твою жилку собственника, я удивлен, что ты согласился подождать три года, прежде чем жениться на ней.
Его чертовы жучиные глаза впились в Арию, когда она говорила с другими женщинами, и что-то в них заставило меня захотеть вонзить свой клинок в его глазное яблоко, прежде чем засунуть эту чертову штуку ему в глотку, чтобы он смог подавиться.
— Меня привлекают мои ровесницы. — процедил я сквозь зубы.
Я чувствовал, как поднимается мое кровяное давление, как ярость сжигает мое самообладание.
Я сделал глоток виски, хотя было еще слишком рано для крепких напитков, и посмотрел на жену. Она улыбалась, но на ее лице светилось явное смущение, а щеки порозовели.
Я слишком хорошо представлял себе, о чем говорят девушки.
Ее глаза метнулись ко мне, будто она заметила мое внимание, и на короткое мгновение легкая заговорщическая улыбка тронула ее губы, мгновение без ее обычной настороженности и покорного страха, проблеск ее истинной личности, когда она была рядом с людьми, которым она доверяла. Это была та ее сторона, которую я хотел видеть больше.
— Я все еще помню свою первую ночь с Криминеллой. — сказал Дюрант с кривой усмешкой.
После этого все они пустились в рассказы о своих собственных брачных ночах.
Мое настроение было на грани убийственного, когда испытание наконец закончилось и большинство гостей ушли.