Йордан увидел фигуру, выбравшуюся из гондолы. Странник со спины выглядел достаточно колоритно — длинный кожаный плащ с накладкой на правом плече, рюкзак цвета хаки и массивные докерские ботинки на толстой подошве. Волосы странника были длинными и выгоревшими на солнце, собранными в пучок на затылке.
Спускался человек быстро. Похоже, он всю жизнь карабкался по верёвочным лестницам, закреплённым на хлипких гондолах. Нижний край лестницы подтянуло к перилам, но путешественник успел встать на верхнюю планку. Прыжок — и ноги с глухим стуком врастают в балкон.
Человек обернулся.
Йордан увидел перед собой улыбающегося тридцатилетнего блондина. Лицо незнакомца было открытым и доброжелательным. Острые скулы, коричневый загар.
И — циферблаты.
Это первое, что бросалось в глаза. Циферблаты измерительных приборов, висящие на шее и поясе незнакомца, вшитые в рукава его плаща и полы клетчатой жилетки. Хронометры, барометры и что-то совершенно невообразимое с полупрозрачными стрелками внутри.
— Жарковато, вы не находите? — ухмыльнулся пришелец. И, не дожидаясь ответа, продолжил: — Признаться, я рассчитывал провалиться в четвёртое измерение или ещё куда-нибудь подальше. Репутация поезда... сами понимаете. Но вот я здесь, окружён вами, мои дорогие друзья! Невероятно. Очень рад встрече. Жак Ларус, к вашим услугам.
Прежде, чем кто-либо опомнился, Жак Ларус принялся трясти руки мужчин, целовать запястье Ванессы и Марийки, хлопать по плечу Йордана.
— Я в неоплатном долгу перед вами, — не унимался господин Ларус. — Швартовка — вот слабая сторона моего плана. Я почти не рассчитывал на успех.
Йордан подумал, что этот человек похож на стихийное бедствие. Не успел воздухоплаватель появиться на балконе, как тихое утро превратилось в клокочущий событиями полдень.
— Последний штрих, — Господин Ларус шагнул к краю террасы. В его руке появился здоровенный нож. Одним движением воздухоплаватель перерубил швартовочный канат и отступил в проём, чтобы его не зацепило лестницей.
Аэростат умчался к хвосту поезда.
Келоэд посмотрел на нож. Йордану показалось, что бильярдист борется с забытыми инстинктами. Словно человек, в мире которого ножи — обычное явление. Миг — и лезвие спряталось в ножны, притороченные к бедру господина Ларуса. Наваждение схлынуло.
— У вас нет билета, — заявила Ванесса.
— Разумеется, — согласился странник. — Иначе зачем мне потребовался бы аэростат?