Годами он сидел в первом ряду, наблюдая за полнейшим бардаком в отношениях его родителей. И все же он начал доверять, верить, что женщина может быть верной... преданной. Возможно, он все-таки слишком сильно похож на отца.
Он прошел мимо нее в свой кабинет к бутылкам бурбона, ожидавшим его.
— Ты не можешь уйти от меня сейчас, — заявила она, и спокойная, суровая команда ударила по воздуху комнаты, словно метеорит, врезающийся в Землю. Он медленно обернулся. Сидней опустила свои руки, и тогда он заметил бумаги, сжатые в ее пальцах. — Ты не хочешь слушать ничего, что я бы сказала, потому что ты хочешь наказать меня за грех, совершенный много лет назад. Я не твоя мать. Я бы никогда не поступила так с драгоценными отношениями между нами и испортила их, переспав с другим мужчиной. Ты так и не забыл о том, что она сделала, так и не простил ее. А сейчас я расплачиваюсь. Это нечестно, — она приблизилась к нему, вздернула подбородок. И ярость, не печаль, омрачила ее взор. Она кинула на него пронзительный взгляд, страстный, обвиняющий. — Но не называй меня лгуньей и не говори, что я предала тебя, в то время, как именно этим занимался ты с самого первого дня, как мы встретились.
Она ударила его бумагами по груди, и у него не было выбора, кроме как подхватить их, иначе они разлетелись бы по полу. Ох, черт. Договор о смещении Джейсона Блэйка. Но как?.. Он сильно сжал пальцы в кулаке. Документы были на столе в его кабинете, когда он сегодня утром уходил из дома.
— Ты лгал мне, — выпалила она. — Ты обещал мне, что оставишь моего отца в покое, если я выйду за тебя. И все это время ты планировал вырвать его компанию прямо из его рук со мной под боком. Ты. Использовал. Меня.
— Я обещал тебе, что не донесу на твоего отца властям, и я этого не сделал. Я выполнил свою часть сделки.
— Ты солгал бездействием, черт побери. Не придирайся к мелочам, — она отошла от него, растирая руки, будто замерзла. — Ты вообще собирался рассказать мне? — прежде чем он смог ответить, она рассмеялась. Резкость этого звука царапнула его кожу и пронзила сердце. — Конечно же, нет. Ведь это было бы честно, а ты предупредил меня, что борьба должна быть грязной.
— Сидней, это не имеет к тебе никакого отношения, — прорычал он, удивляясь, что собирается что-то объяснять. Она уйдет. Как и все остальные.
— Не имеет ко мне никакого отношения? Ты серьезно? Ты планируешь разрушить моего отца, и это не имеет ко мне отношения? Боже, Лукас. Ты думаешь, такого хотел для тебя твой отец? Вырасти и нанести кому-то такую же боль, какую пережил он сам?