— Император, до чего утомительно. Я уже хочу поскорее закончить с этим и умереть.
— Не говорите так, сэр.
— Мне чертовски больно.
— Я знаю, каково это.
— Ах да, припоминаю. Тебе промывали легкие.
— Тоже крайне неприятная процедура.
— Что ж, мне это не поможет. Уже нет. — Глаза Хан-ника на мгновение закрылись, и он судорожно вдохнул. Его лицо словно запало внутрь, кожа казалась восковой и зеленоватой. Банник сидел до тех пор, пока Ханник не приподнялся. — Я устал, Банник. Оставь меня.
— Сэр! — Банник встал по стойке «смирно» и отрывисто отсалютовал заслуженному капитану. — Благодарю вас, сэр. За все.
— Если когда-то получишь шанс прожить последние годы в мире, вспомни меня. Зажги свечу или что-то вроде того. Эти крошечные вещи и делают нас людьми. Без воспоминаний, утраты, скорби, сострадания… мы ничто. Мы — просто убийцы.
— Зажгу, сэр.
Ханник улыбнулся. Он повернул бледное лицо, теперь блестевшее от пота, и посмотрел на Банника.
— Это был отличная последняя битва, да, Банник? Пока ты ждал того единственного выстрела, я вел танки прямо в пасть врага. Хотел бы я, чтобы ты был там.
— Я слышал, атака была достойна целой песни, сэр.
Ханник кивнул. Продолжая улыбаться, он погрузился в изможденный сон.
Через три дня он скончался.
Банник торопливо шел вдоль левого борта медицинского фрегата. В кармане шелестели смятые листки с приказами. Гератомро с ним пока не закончил. На поверхности было триста миллионов гражданских, которых Инквизиция объявила наихудшими изменниками. Планету обезлюдят и заселят заново. Похоже, мечты его дядюшки и остальных сбудутся. На костях и крови чужого мира родится Новый Парагон. Каждого мужчину, женщину и ребенка оценят и всесторонне изучат. Многие погибнут в штрафных легионах. Остальных сошлют в качестве рабов в другие миры. Баннику придется сыграть свою роль в этом отвратительном задании.
Банник остановился перед обзорным куполом и шагнул внутрь. Синий свет, что отражался от планеты, заставлял его выглядеть холоднее, чем он был на самом деле.
Первые корабли с новыми рабами поднимались с поверхности к флоту. Погребальные костры из тех, кого сочли неподходящими для службы, были видимы даже с орбиты.
Банник исполнит свой долг, хотя тот ему совершенно не нравился. В голову настойчиво лезли мысли о том, чтобы ослушаться приказа. Он уже сделал так раз, и это стоило человеку жизни, зато Банник сохранил свою. Как бы трусливо это ни звучало, но он все еще хотел жить.
Брат меча Аделард отыскал его спустя несколько дней после битвы, войдя в имперскую кастеллу, где Банник надзирал за починкой танков 7-й. Его доспехи были отремонтированы и перекрашены с такой тщательностью, словно он даже не был в бою.