Да, в этих опытах психология прочно утверждалась на месте физиологии. Мысли, чувства, желания животного действовали в качестве полноправных участников рефлекса.
«Но что же делать физиологу с этой психологией дальше? — спрашивал себя Павлов. — Оставить ее без внимания невозможно, ибо она стоит в самой тесной связи с чисто физиологическими явлениями в работе пищеварительных желез, А если изучать, то встает вопрос: как?».
Теперь он проводит целые часы в лаборатории, наблюдая ответы слюнной железы на воздействия психических раздражителей.
Вот собаке вливают в рот кислоту, подкрашенную в черный цвет. В стаканчик течет слюна — обильно, быстро, неистощимо. Этот ответ не вызывает никаких сомнений, он ясен: в нем участвуют хорошо знакомые звенья рефлекса.
Но вот собаке показывают стаканчик с черной жидкостью. Это даже не кислота, а просто разведенная тушь. Все равно вид жидкости действует неотразимо — капли слюны торопливой струйкой бегут в стаканчик. Психология вступила в действие.
Павлов не отрываясь смотрит на голову собаки. Там, внутри, за черепной крышкой, в веществе мозга идет неуловимо тонкая, таинственная работа, приводящая в действие слюнную железу. Что же это за работа?
Можно сказать: собака запомнила, что жидкость, окрашенная в черный цвет, обладает едким вкусом. Значит, память выступает в данном случае в качестве раздражителя?
Но вот собаке показывают сосуд с черной жидкостью еще раз, спустя девять минут. Слюна уже течет заметно медленнее. Проходит еще десять минут. Снова появляется черная жидкость. Теперь уже всего две-три капли показываются из воронки. Еще десять минут — и на вид черной жидкости железа бездействует.
Что же произошло? Если в первом опыте истечение слюны вызвала память собаки, то что теперь? Неужели из памяти в течение получаса исчезло полученное впечатление?
Нет, правильнее допустить, что работает не память, а соображение. Сначала собака действительно запомнила едкий вкус подкрашенной жидкости и на ее вид выделяла слюну. А потом, при втором и третьем показе, сообразила, что за показом раздражения рта не последует, — и слюнотечение прекратилось.
Это решение казалось верным. Но на другой же день снова начинались сомнения.
На вид стаканчика с тушью у собаки опять начиналось слюнотечение. Это было уже совсем непонятно. Что же, собака за сутки успела забыть все, что она сообразила? Но почему же тогда она не забыла того, что запомнила сначала, то есть едкий вкус черной жидкости?
Фактов накапливалось все больше и больше. Было ясно, что действие психических раздражителей отличается от всех остальных. Но. в чем заключается это действие, понять было невозможно.