— Спасибо, девочка. Я закончу кушать, и мы поговорим.
После еды, я подошел к десятнику дал ему на каждого стражника по две монеты серебром. Он же, получив от меня три монеты, поклонился с достоинством.
— Если у вас будет какая-то нужда в нашей помощи, господин Леви, обращайтесь.
Поблагодарив в ответ, я отошел к судебному приставу, которому выразил благодарность в виде золотого мараведи. После чего, слуги кастильской Фемиды отправились к месту постоянной дислокации.
Следующим пунктом нашей программы было посещение тюрьмы, перед которым у меня состоялась довольно интересная беседа с управляющим, в результате которой выяснилось, что он находится в этой должности всего около месяца. До этого он был старостой одной из деревень, находившихся на земле, принадлежавшей бывшему владельцу. Крестьяне здесь, как и везде в Кастилии были свободными людьми. Они арендовали землю у владельца, расплачиваясь с ним частью урожая, и подушной денежной податью.
— А где предыдущий управляющий поместьем?
— В замковой тюрьме, хозяин сказал, что он вор.
— Мой отец не вор, он не хотел стать конверсо вслед за отступником Торквемадой, и тот его бросил в тюрьму.
— Послушай, любезный, как тебя зовут?
— Томас, господин.
— Так вот, Томас, хозяин теперь я, понятно? Запомни это хорошо. А теперь идем, проверим тюрьму.
У дверей пенитенциарного заведения нас встретил дородный стражник с коротким мечом и связкой ключей на поясе
— Серхио, это новый господин Яков Леви. Он пришел посмотреть на твоих подопечных.
— Расскажи мне, Серхио, кто у тебя там сидит.
— Бывший управляющий Симха, очень порядочный человек. Не знаю, чем он не угодил бывшему хозяину. Пятьдесят северных рабов, поровну мужчин и женщин, приготовленных к продаже маврам в Гранадский эмират. Еще четыре раба, которых оставили хозяину ввиду отсутствия разменной монеты. Они отличаются от остальных, да и друг от друга. Один желтолицый немного говорит и понимает по-арабски. Остальные говорят на каком-то варварском наречии, которого никто не понимает. Десять крестьян, у которых обнаружены недоимки. Один новый стражник, которого я позавчера арестовал за изнасилование крестьянки.
— Давай сделаем так, Серхио. Я сяду здесь под деревом, а мне их приведете. Начнем с бывшего управляющего.
Давно известно, что тюрьма никого не красит. Стоявший передо мной седой старик, оказался почти моим ровесником. Ему было только тридцать пять лет. В тюрьму он угодил за несогласие в проведении экономических реформ с прежним владельцем. В частности, он был против увеличения арендной платы с крестьян и работорговли.