Ехать пришлось не долго. Остановились в условленном месте, немного постояли, посмотрели в кромешную ночь. Где-то над ними висел беспилотный разведчик — с которого пилот-оператор на пункте управления смотрел вниз, на три бронированных боевых джипа. Снова ринулись в ночь, изменив направление, и через три минуты снова встали и замерли, слушая ночь.
Надвигалась пылевая буря, нужно было спешить. Еще через пару остановок, с помощью которых "солнышки" запутывали возможное за ними наблюдение, машины наконец-то остановились, и последовала команда "к машине".
Снайпера надели рюкзаки, водрузили на себя винтовки и вытянувшись в короткую цепочку, двинулись в сторону развалин нескольких домов, видневшихся в полукилометре в очки ночного видения.
— Успеем? — спросил Гасан, махнув рукой в сторону бури.
— Бегом марш, — ответил Змей.
Они прибавили шагу, переходя на бег. Буря, казалось, тоже стала наращивать свои усилия, но люди были быстрее — через несколько минут они завалились в развалины. Бурый и Бача, с бесшумными автоматами в руках, быстро осмотрели сильно разрушенное строение, и Змей по рации доложил командиру боевого охранения, что у них всё нормально. "Тигры" тут же сорвались с места, и пропали из виду.
Четыре человека остались одни. В окружении развалин. В окружении пустыни. В окружении врага.
— Здесь можно разместиться, — сказал Бурый, закончив обследование развалин.
Рухнувшее перекрытие полуподвала образовало вполне обитаемый угол, где было решено обустроить некую базу — туда и сгрузили всё, что принесли с собой. Снаружи — хотя о какой "наруже" можно говорить, если здание было лишено не только дверей и окон, но и частично стен с крышей — уже вовсю бушевала пылевая буря, от которой спасали только хорошо фильтрующая арафатка, навёрнутая на лицо, да незапотевающие боевые очки. Все четверо, подстелив под себя карематы и рюкзаки, поудобнее разместились на полу, в надежде без особых приключений переждать ночь. Буря завывала над головой, отчего никто не разговаривал — нужно было бы кричать, чтобы собеседник тебя услышал.
Вчера Змею стукнуло 30 лет, и по этому поводу, конечно, была организована небольшая "простава", в которой в той или иной степени приняли участие практически все офицеры группы ССО, работавшие в ОГ "Алеппо". Напиваться, впрочем, было нечем, и "солнышки" удовлетворились минералкой, бананами и пожеланиями имениннику успехов в нелегком военном ремесле. Сейчас Змей лежал, и под завывания пылевой бури невольно прокручивал в голове всю свою жизнь.
Многие его сокурсники по ДВВОКУ уже командовали батальонами или учились в академиях, а он был всего лишь заместителем командира группы. Впрочем, группы особой — состоящей в основном из офицеров — командиром которой был целый полковник. Специфика "студенческого строительного отряда" подразумевала, что его члены, получившие специальные знания и навыки в центре подготовки специалистов, в дальнейшем не будут двигаться вверх по обычной военной карьерной лестнице, а пройдут свою военную службу практически в одной должности. Но не просто в должности, а в должности, будучи настоящим профессором своего ремесла. Если ты пулеметчик, то из "Печенега" ты должен уметь с километровой дальности на борту вражеской машины написать "сдохни, гад". Если ты водолаз-разведчик, то голыми руками ты должен уметь задушить вражескую акулу. Если ты минёр, то ты должен уметь взорвать поезд куском мыла. Утрирую, конечно, ради красивого словца, но истина где-то рядом. За свой ратный труд — а труд очень тяжелый — "солнышки" получали фантастические, по военным меркам, зарплаты. Какой-нибудь старший лейтенант, состоящий на должности разведчика, мог получать зарплату как полковник, командир мотострелковой бригады. Но и спрос за это был велик. И каждый боец ССО прекрасно знал, в какую дыру его может послать Родина, выполнять боевые задачи.