Для Православной Церкви союз с Римом был бы крайне губительным, поскольку союз этот может быть основан лишь на некоем компромиссе без покаяния, на признании якобы существующей общей вины. В этом смысле врата Церкви Христовой открылись бы для несметного количества самых разнообразных духовных аномалий, нововведений и рационалистических теорий, которые сейчас изнутри раздирают римско-католический мир. Это, в свою очередь, может вызвать сильнейшую реакцию со стороны православных, которые, возможно, в своем стремлении сохранить неизменным сам дух своего вероучения, пожелают отделиться от официальной Церкви в случае ее объединения с Римом. Таким образом, уния не только не принесет с собой желаемый мир, но и станет причиной новых расколов. Живой и здоровый организм Православной Церкви не может принять организм больной, нераскаявшийся, и даже если это случится, та часть, которая окажется зараженной в результате возможного объединения, отпадет вместе с этой больной тканью от ткани неповрежденной. И если посмотреть на ситуацию с такой точки зрения, становится ясно, что мечта о возвращении к тому, что было до 1054 г., абсолютно несбыточна. И дело тут не только в проблеме власти, в различном прочтении Символа веры и не в других догматических различиях; дело в самом духе папизма, который, постоянно приспосабливаясь к нынешнему времени, порождает все новые и новые различия. И дух этот сам по себе не имеет ничего общего с благодатным духом Православной Церкви. В этом смысле деятельность Православной Церкви должна проводиться исключительно в целях исповедания истинного, святоотеческого Православия, свидетельствуя, что единственной Истиной является Господь наш Иисус Христос и его Святая Соборная и Апостольская Церковь. Тогда Православная Церковь может стать источником для тех христиан, которые жаждут живой воды евангельской.
К сожалению, эта роль Церкви, благодаря экуменическому движению, перестала быть заслуживающей полного и безоговорочного доверия. Боясь, что их «твердая и неизменная» позиция будет расценена в наше время толерантности и гуманизма как непримиримый фанатизм, православные иерархи и теологи спешат вполне в духе нового времени участвовать в «диалоге любви» с Римом и ищут бесчестные компромиссы, на основании которых может оказаться возможен союз с «сестринской церковью» Рима.
Сегодняшний официальный курс Ватикана раздираем совершенно противоположными влияниями слева и справа. Традиционалисты, представляющие правое крыло, изо всех сил стараются задержать модернизацию, которая началась со времени Второго Ватиканского собора. На этой же позиции находился и оппозиционный кардинал Лефевр и его последователи, которые уже не первое десятилетие противостоят новому курсу Рима. С другой стороны, оказывая нажим на Ватикан, либеральные круги пытаются узаконить отмену неприкосновенности института священства, рукоположение в священный сан женщин, утверждение прав гомосексуалистов, более терпимую позицию по отношению к масонству, большую автономию и независимость от Рима, модернизацию культа и т.п. В связи с этим на американском и азиатском континентах, а также и в Европе все больший размах приобретает синкретизм.