— Вкусна и сытна.
— Ин ладно, яз с думными боярами да дьяками обговорю мысли твои. Да пришли мне тех яблок земляных, на пробу да для заказу у иноземных купцов. — За разговором чай остыл, и хозяин дома недовольно отодвинул от себя серебряный подстаканник. — Государь желал видеть тебя на празднованиях на новый год. Яз и сеунча отправлял к тебе.
— Не знал я об том. Меня Эль-мурза Юсупов в Романовку пригласил, родич к нему приехал, опосля во Владимир на богомолье ездил, да к Москве сразу.
— Ужо знаю теперя. Прогулял ты впусте празднования кремлевские о начатии нового лета. Патриарх с государем в золотых одеждах богослужение отстояли, колокольный звон плыл над всею Москвой. Свита царская в парчовых нарядах, послы иноземные, царица. Вельми благолепно. — Годунов покачал головой. — Пустое, чего уж. Вот чего, через седьмицу в полные лета войдешь, государь тебя видеть восхочет. Приказал бысть тебе на Москве. Вели холопям своим, дабы платье твое справили по чину, абно Федор Иоанович узрит тебя в обносках каких, да зачнет мне пенять, де в скудости живет брат его сводный. Бо яз тебя знаю ужо, сызнова зачнешь на бедность жалиться и волости требовать. Отпразднуешь у меня во дворце, в твоем подворье тесно и невместно. — На том аудиенция и закончилась.
Ждан тем временем подал в поместную избу грамоту об обмене принадлежащих угличскому уделу разбросанных по царству мелких сел и деревень на большее поместье в районе засечной черты. Теперь надо было ждать царский указ об том.
Услыхав о государевом приказе, ключник сначала обрадовался, а за тем за голову схватился. Княжеские парадные одежды остались в удельной столице. Немедленно дворяне из свиты были посланы в Углич за нарядами да подарками для царя и ближних бояр.
Началось празднование дня рождения по накатанному сценарию. С утра раннего обрядили меня в шелк да парчу и отправили на богомолье. Отстояв службу, поехали на двор к Годунову. Тот встретил радушно, вина налил. К обеду начали собираться гости, практически никого, из которых я не знал. Пригласил их, очевидно, хозяин дома, либо, узнав, что на приеме будет государь, сами напросились. За стол не садились, ждали царя.
Федор Иоанович приехал ближе к вечеру. Такой же, как и обычно бледный, в темных одеждах, больше похожий на монаха. Улыбаясь, протянул руку. После поцелуя поднял с колен и приобнял.
За стол сели сообразно знатности. Царь в середине, направо я, налево Годунов, далее гости по непонятному мне ранжиру.
Первым здравицу объявил царь:
— Слуги мои верные, брате мой в полные лета входит. Ведают все, бо защитил он дщерь мою любимую Феодосию от хворобы смертной снадобьем из рога индрик-зверя. Николе не гневал меня и не утруждал впусте. Богобоязнен, в его уделе множество полоняников иноземных приняли истинную веру. И в вере зело крепок, хвалят его божьи люди. Государев слуга, Борис Федорович, просит за тебя дщерь свою Ксению. В честь праздника, в память об отце нашем, велю — женись. — Минутная тишина сменилась валом поздравлений. Царь перекрестил и приобнял.