А вот это за тот поход, когда мы, погружаясь во льдах, носом клюнули за сорок градусов, гироплатформы встали на стопора, а гироблоки сорвались из посадочных мест и пошли крушить все содержимое платформ. Чудом удалось тогда собрать из трех, один работоспособный канал и дойти на нем до базы.
Про эти две даже вспоминать смешно. Выход был совершенно рядовой, просто тогда обнаружили за собой слежку, да славно поиграли в кошки мышки, да так, что кошка пропахала в азарте мордой дно и впоследствии на пару месяцев встала в док. Ну а мы тихонько оторвались и похихикивая закончили боевую службу. А памятно было тем, что с тогдашним командиром я повздорил и он меня подал на награждения той же медалью что и матросов, причем ведомственной. Их-то дали почти сразу. А пока там представления по инстанциям ходили, об наших похождениях президенту доложили, он сказал — наградить весь экипаж. Так я получил за одно и тоже сразу две награды.
Ну, про эту висюльку еще лет пятьдесят рассказывать будет нельзя, или уже сто пятьдесят? Или можно прям сейчас? Ох, запутался. Попали ли мы в свое прошлое или своим попаданством открыли параллельную вселенную, бог его знает, обсуждать и прикидывать можно бесконечно, но колбасы на выходе таких размышлений маловато. Черт с ним — делай что должно, будет что суждено.
Я застегнул последнюю пуговицу на тужурке. Казалось бы, веду себя глупо, какой смысл являться перед ясны очи Зиновий Петровича не в цивильном, а по полной форме офицера военно-морского флота несуществующего еще государства? Но свербеж где-то в районе копчика подсказывал, что делаю я все правильно, Самое главное первое впечатление, а исходя из местных реалий, быть не по форме одетым — это форменный нонсенс. Мне надо дать понять, что по духу и мыслям я свой, тот, с которым можно говорить на одном языке. А как этого лучше добиться, чем не такой явный знак принадлежности к касте? Ведь сейчас форма предмет статуса и гордости, а не признак лузера не сумевшего устроиться по жизни. Еще раз оглядел себя в карманное зеркальце. Вроде не располнел и то хорошо. Я вздохнул и в крайний раз оправил на себе тужурку, хватит оттягивать, пора выдвигаться, солнце уже скоро зайдет, жара правда по прежнему несусветная, а я еще в форме.
У нашего тарантаса меня ждал Иваныч с Федором.
— Никитич не передумал, может мне все же с тобой?
— Нет. Мало ли чего, в конце концов, если мне не удастся его убедить, то толку в твоем присутствии не будет никакого, А так, потом встретимся.
До порта доехали молча. У пристани я спрыгнул, подхватил портфель с ноутом и прочими доказательствами внемирового происхождения и сопровождаемый тихим напутственным матерком Иваныча направился к урезу воды. Туда, где у наплавных мостков размеренно покачивалось несколько паровых и гребных катеров под андреевскими стягами. Елки зеленые опять замандражировал как школьник перед экзаменом. Подойдя к ближайшему окликнул сидящих в нем и судя по раскатам хохода травящих байки матросов.