Леша Смурнов прожил детство без обладания настоящим тугим мячом, но у всех окрестных он валялся в прихожей. Однако чем больше пацанов, тем правильнее игра, поэтому его брали. Леша пинал мячик не сильно резко, мешало то, что взрослые называли вегето-сосудистой дистонией. Болезнь не мешала лупить в сетку ворот или пасовать, но замедляла скорость. Пять минут бега отдавались одышкой и сердцебиением, а час ретивой игры неизменно закруглялся головной болью. Она могла не наступить сразу, а подождать до вечера или вместе со рвотой нагрянуть ночью. Поэтому Леша не усердствовал: бегал медленнее, чем позволяли ноги, за что не имел репутации нормального игрока.
Команда обычно рождалась по правилу. Два лучших игрока отходили от толпы и поочередно разбирали ребят, сначала украшая команду сильнейшими, а затем тыкая пальцем на остальных. Лешу выбирали предпоследним или последним. Точнее говоря, последнего даже не выбирали, он сам плелся в сторону своих, худший из худших.
Из-за отсутствия резвости ему выпадало караулить ворота, взяв на себя ответственность и наименьшую славу, а также скуку откровенной никчемности, когда пацанва крутилась у чужой сетки. Нельзя сказать, что Леша сторожил гол лучше или хуже других, он ловил мяч нормально и пропускал его допустимо, но виноват, разумеется, был всегда.
Ближе к вечеру за десятилетним Смурновым забежали Коля с Михачом, на то лето единственые друзья. Звали пересечь пару кварталов и спуститься к большой реке. Смущенный Леша крутил головой и говорил, что ему совершенно не хочется бежать к какой-то реке, он лучше посидит, потыркивает телевизор, займется книжкой... на самом деле он не мог признаться, что родители запрещают любые прогулки, выходящие за радиус видимости из окон. Тем более вечером, вслед за которым по традиции наступает ночь.
Ну ты сыч, ерепенился преданный восьмилетний Коля, а Михач был конкретен, соблазняя перспективой потеряться в прибрежных зарослях. Ну такие заросли, блин, ну такие, офигеть, Леха! А в бандитов? А рогатку выстругать? А взять игрушечный автомат и до отвалу наиграться в речных кустах, во всю прыть имитирую немецко-фашистких гадов?
Нет, наверное, отбрыкивался Леша, из последних сил удерживая внутри поток искренних слез. Нет, наверное, в другой раз, завтра, потом, в очередной жизни.
14
- Нормально, - похвалил клетчатый инквизитор. - Это нормально, Леша, потому что указывает на ненормальность, я имею ввиду извращения с пластилиновыми поделками. В этом есть самосознание и внутренние процессы. Если это развить в мире, можно стать философом, аналитиком, управленцем. Но у тебя не развито, понимаешь? Если процессы шли - они все равно на этапе уперлись в стену. Я не знаю, как... Может, книг правильных не хватило? Причем не понятно, где именно что уперлось, посколько процесс шел нормально и в десять лет ты стоял где нужно. Что там дальше, а? Ну расскажи мне про шестнадцать лет, что ли. Чем ты жил в это необычайно интересное и важное время?