— Ну не знаю. Стареть, всяк рановато. — Ответил я, пожав друзьям руки.
На пороге появилась Светла.
— Здравствуйте гости, проходите в дом, отведайте угощение. — Пригласила жена поглаживая «новый» живот.
— Здравствуй и ты Светлушка, и дети твои. Благодарствуем за предложение, но не досуг. Ещё свои все труды не вытрудили.
— Да заходите. — Подтолкнул я друзей.
— А чё ты толкаесся? — И Вован своей шапкой хлопнул меня по голове и заржал.
— Ты чё на? — В шутку возмутился я и тут же получил шапкой от Данилы. Затеяв шапочную потасовку, смеясь, мы ввалились в горницу.
Светла видя всё это развела руки:
— Вроде взрослые мужи, а всё как жеребята бестолковые и брыкливые.
— Что-то ты Влад припозднился ныне с огородом. Уж вечёр наступает, а ты ещё не отделался. — Спросил Данила садясь за стол.
— Не юли! Давайте, выкладывайте, с чем пожаловали.
Светла подала на стол горячие крапивные щи в глиняном горшке и деревянные ложки.
Данила потянул носом, оценивая запах варева:
— Да-а-а! Живёшь ты сладко Владко!
— Так женись, и у тебя сладость прибудет. — Вставил Вовка ухмыляясь.
Данила погрустнел:
— Не браты, пока её не найду, на другой не женюсь.
— Кого её? — Спросил я и отхлебнул из ложки.
— Свою любовь. — Грустно улыбнулся весельчак.
— Так до скончания века будешь искать… — Вставил Вовка.
— Как знать. — Задумался Данил. — Ладно, давайте о деле, а дело такое, до купальницы пойдём на Кубенское озеро, там в Городке торжище будет. С Вологды купцы прибудут, с Волги, со степей, так что народу наберётся достаточно, что б с нас меха собрать, да облапошить. Что показать на торжище у нас имеется, да и слухи о наших изделиях наверняка распространились. — Ну и ещё одна мелочь. Помните татя что полонён был Могутовыми воями и умом тронулся? Ну, потом его дружки меня, як жеребёнка, из расшивы арканом выдернули…
— Ну-ну, помним, — глянул на меня Пятак, — эт те бегунцы, что остались после ночной битвы, когда Пепел к нам пришёл.
— Ну! — Не выдержал я, — Что случилось то?
— Ты што так раскалилси-то? — Засмеялся Данилка, — прям хоть кувалду бери и куй по темечку. — Ни чё не случилось, просто оттаивать он начал, перестал метаться, плакать, но всё равно в головушке белки скачут. Пожалела его одна вдовица и приняла к себе жить. Он, по началу, как дитя звериное был, а потом отходить начал, видать женское сердце чудо сотворило. Она то теперь говорит, что любит его, а он об этом и понять не может. Ныне привела она его сюда, к Бурею, мол он может поможет, разум поправить, крышу так сказать подлатать. Ну Бурей-то вдовицу расспросил, а про то как лодии буртасские сто лет перемахнули, расспросил особо. — Рассказал Данила и принялся хлебать щи, поглядывая на нас с Вовкой.