— Ты слишком красивый для сантехника, — говорит мама.
— Он не сантехник. Он друг, — отвечаю я, — и он уже уходит.
— О, нет! Он не может уйти. Не сейчас, — восклицает мама, подталкивая Джордана к кухне. — Вы голодны? Мы принесли еду с церемонии. Пансит (прим. национальное филиппинское блюдо, жареная рисовая лапша с мясом, морепродуктами, овощами и так далее). Вы когда-нибудь пробовали Пансит? Это филиппинская лапша. Вы ведь не вегетарианец?
— Нет, мэм.
— Он уже уходит, Ма. Правда. И мы поели, — говорю я, но они не слышат меня. Ма зовёт меня, чтобы принести еду, а папа понимающе усмехается, ставя свой набор инструментов на пол рядом с инструментами Джордана.
Когда я ставлю контейнеры на стол и собираюсь уйти в гостиную, чтобы собрать с пола игрушки Пайпер, Ма подвигает стул Джордану, чтобы тот сел.
— Садитесь! Садитесь!
— Ма, — умоляю я. Ей не нужно кричать на Джордана, чтобы он сел, но она слишком взволнована. Она знала только Кевина.
— Слишком поздно, малыш, — улыбаясь, говорит мне папа, глядя на меня, засунув руки в карманы.
— Па, скажи честно, вы действительно пришли сюда починить раковину? — шепчу я, когда мама исчезает с кухни, чтобы появиться с тарелками и столовыми приборами.
Он кивает.
— Твоя мама не прекращала ворчать, чтобы я пришёл и прочистил твою раковину.
— Но вам не обязательно было приходить в воскресенье. Это ваш выходной.
— Ты права, но я рад, что мы зашли, — папа с любопытством смотрит на меня. — Есть что-то, что ты не рассказывала нам, Орешек?
— Он друг, папа. Он заглянул закинуть подгузники и починить раковину.
Папины брови ползут вверх.
— Подгузники?
Я таращусь на отца. Знаю, что звучит, как будто я оправдываюсь, но не могу ничего поделать.
— Отпусти меня и спаси его от мамы.
Папа смеётся.
— Ох, не думаю, Орешек, что его нужно спасать. Он выглядит довольно счастливым.
И он прав. Мама уже успела поставить перед Джорданом пансит и несколько кусков люпмии — жареных филиппинских яичных рулетиков с кисло-сладким соусом. Также было предложено несколько кусочков майа бланка, десерт из кокосового молока, сгущённого молока и цельной сладкой кукурузы.
— Саламат (прим. спасибо), — говорит он, когда Ма возвращается и садится рядом с ним.
— Ди! Он знает филиппинский! — взволнованно говорит Ма из гостиной.
— Ка-инти ланг, по (прим. пожалуйста), — говорит Джордан. «Неплохо». Он даже завершает фразу словом «по», формой, выражающей уважение.
Я пялюсь на Джордана. «Серьёзно? Ты хочешь сказать, что говоришь более свободно, чем я, хотя я немного понимаю?» Ма никогда не верила в необходимость учить меня её родному языку. Она просто хотела, чтобы я была как все.