Я притворилась, что увлеклась танцующим пламенем, пока официанты не закончили уносить тарелки. Как только они ушли, я обратилась к Риву:
― Как насчет тебя? У тебя были хорошие отношения с родителями, когда они были живы?
Он колебался, и я задалась вопросом, было ли его нежелание отвечать вызвано темой разговора, или он просто не любил говорить о себе? Наконец, он ответил:
― Да. Мы были близки.
― Тебе было шестнадцать, верно?
― Похоже, я не единственный, кто умеет пользоваться гуглом.
Я проигнорировала его комментарий.
― Выходит, будучи ребенком ты стал владельцем огромной бизнес-империи. Должно быть, это очень подавляло.
Он буквально пригвоздил меня взглядом к месту.
― Эмили, я не из тех, кого можно так легко подавить.
Это было предупреждение. Но я проигнорировала и его тоже.
― Даже в подростковом возрасте? Не нужно напускной бравады. Ты впечатлил бы меня в любом случае: будь ты сильным и независимым, или грустным и надломленным.
На мгновение он замолчал, а затем вздохнул.
― Я был лишь немного посвящен в эти дела. Но меня готовили к работе в отельном бизнесе. Мой отец был гораздо старше матери, и он был трудоголиком. У него уже случился первый сердечный приступ. Я знал, что все это, рано или поздно, должно было стать моим будущим. Мне очень помогло то, что я не унаследовал компанию тотчас. Пока мне не исполнился двадцать один год, ею руководил совет директоров.
― Чем же ты занимался до этого времени? ― Это вовсе не те ответы, которые были нужны мне. В основном, я спрашивала об этом потому, что хотела, чтобы он начал чувствовать себя комфортно, изливая мне душу. А еще потому, что, на удивление, была искренне заинтересована.
― Я жил в Греции со своими бабушкой и дедушкой. ― Он заметил мое удивление. ― Осмелюсь предположить, что этого не было написано в интернете.
Я покачала головой.
― Не все об этом знают. Семья моей мамы достаточно… непростая. Так что я нечасто рассказываю о ней журналистам, поскольку они, несомненно, все переиначили бы и выставили в выгодном им свете. Да и, по правде говоря, думаю, это только мое личное дело.
Он сделал паузу, и мне показалось, что он больше не станет говорить на эту тему со мной.
Рив же меня удивил.
― Я жил у них до восемнадцати лет, а потом вернулся в Штаты и поступил в колледж.
― В Стэнфорд, верно? ― Я подождала, пока он кивнет. ― Ты все еще поддерживаешь с бабушкой и дедушкой хорошие отношения?
― Нет. Дедушка умер несколько лет назад. А бабушку я не видел с тех пор, как уехал. Однако я посылаю ей открытку на каждый день рождения.
― Маленький кусочек бумаги не заменит любовь внука, ― поддразнила я, или, скорее, бросила вызов.