Местный лидер, из чьей крови начисто выветрился алкоголь всего за пару минут, втянул ноздрями вонь немытых тел, алкоголя, посмотрел на тревожно мерцающий желтым экран браскома – сработал датчик радиации. Все, кто прошел здесь фонили будь здоров. Их тела и одежда пропитаны радиацией.
— Всем запереться в жилмодах! – велел он, подняв голос так, чтобы его услышала вся улица – И не высовываться! Запереться наглухо, заблокировать двери. К черту! Мы не будем лезть в это радиоактивное кровавое дерьмо! Сидим тихо и ждем! Не высовываемся! Никому не открываем! Связь по локалке!
— А работа? Если не выйдешь на смену – уволят сразу.
— Я позвоню боссу. Но…
Он не закончил, однако этого и не требовалось – все и так поняли, что скорей всего никакой работы в ближайшее время не предвидится. Слишком уж серьезными были явившиеся сюда окраинные бродяги. Слишком уж серьезными.
— Всем закрыться! – повторил лидер.
Понукать не пришлось. Через две минуты в коридоре не осталось никого. Каждая дверь наглухо закрыта. Жилой коридор опустел. Здесь живут простые работяги. И они не собираются вмешиваться в это дерьмо.
Двоих окровавленных избитых парней отбросило в боковой коридор, где им посчастливилось спрятаться среди мусора и затихнуть, впервые в жизни молясь богу и прося сохранить их жизни. До этого дня молиться им не приходилось – нужды не было. Крепкие, с детства знавшие какой дорожкой пойдут и к какой банде примкнут, рано освоившие нужный сленг и повадки, они никогда не были жертвами. Никогда. Они всегда были теми, кто лениво бьет кулаком по чьему-то окровавленному лицу и медленно цедит сквозь зубы доходчивые слова. Повторять обычно не приходилось. А месить человеческое тесто – так это в радость. Нет проблем – нет работы.
Но в этот раз проблемы оказались куда выше их возможностей.
Когда орущая бешеная толпа выплеснулась в их коридор и увидела десяток парней в оранжевых комбинезонах с отрезанными по плечи рукавами и зелеными молниями на груди – знак квартальной группировки Зеленая Молния – она даже не приостановилась. Наоборот – орущие люди бросились вперед с еще большей яростью, град камней и обломков старых механизмов выкосил шестерых из восьми прежде чем они смогли предпринять хоть что-то. Оставшимся двоим удалось чуть сместиться, получить немало жестоких ударов и быть выброшенным в боковой проход. Три сломанные конечности на двоих, не меньше трех рваных ран у каждого, не счесть синяков и выбитых зубов, в изорванной одежде, они лежали под слоем шуршащего пластика испятнанного засохшей блевотиной и истово молились богу, молясь сохранить их жизни. Им посчастливилось. На самом деле посчастливилось – бесноватые берсерки прошли мимо, то ли поленившись добить подранков, то ли попросту забыв о них. Этим двоим удалось остаться незамеченным. Один вскоре истек кровью и тихо умер. Второй сумел перетянуть раны обрывками одежды, выждать пару часов и добраться до знакомых, что рискнули открыть дверь и втянуть его внутрь.