— А если он не придет, ти Сатоцци?
Олту эта история не нравилась.
Я поджала губы, мне страшно было думать о таком.
— Значит, я вернусь сюда, и потом уже решим.
В самом крайнем случае все просто останется, как было. Но даже думать о таком мне больно.
— Может быть, мне проводить вас? Как же вы сами?
— Не стоит. Я заплачу извозчику, он поможет мне донести вещи. Все хорошо, Олт.
Я справлюсь. Я всегда могла справиться сама, ничего страшного. Даже попыталась улыбнуться, хотя больше всего сейчас хотелось плакать.
Странное, нереальное состояние, когда я даже представить не можешь, что ждет тебя.
Счастье лишь поманило, подмигнуло, и скрылось…
Я уже почти поверила, что у нас с Итаном все будет хорошо. Еще недавно, я почти смирилась, что останусь одна, что одна буду воспитывать ребенка, что Итан не вернется ко мне, не захочет меня видеть. До сих пор сложно поверить, что он не отказался от меня.
Когда он обнимал меня прошлой ночью — это было почти чудо. Когда я готовила сырники для него, мне казалось, что вот теперь так и будет всегда, он со мной, мы оба хотим этого, нам обоим не надо никуда бежать, ничего доказывать, казаться лучше. Нам по сорок лет и мы уже добились от жизни всего, что хотели, теперь можно немного расслабиться и просто быть счастливыми… Это, казалось, так просто.
Если он не придет…
Я ждала Итана сколько могла, потом взяла вещи, отправилась на вокзал.
Я должна что-то делать, иначе сойду с ума.
Так странно уходить, не зная, вернешься ли ты через полтора часа или вообще не вернешься.
Всю дорогу я напряженно вглядывалась в людей на улице — вдруг увижу. Это безумие, но… отчаянье, наверное.
Шум и толчея на вокзале.
Мой поезд на перроне уже ждет. Я долго стояла около своего вагона, и меня ощутимо трясло.
— Проходите в вагон, тианте.
— Я жду своего мужа, он сейчас придет…
Отошла подальше, чтобы не лезли с вопросами. У меня не было сил ничего объяснять.
Я говорила себе — ничего, если он не успеет, мы поедем потом. А, может быть, вообще ехать не придется… Я пыталась успокоить себя, найти другие пути.
Десять минут и поезд отправится.
Мне возвращаться? И что потом?
Мальчишки с газетами бегают.
Я уловила краем уха…
— «Утренний Альденаер», пожалуйста, — мужской голос.
— «Утреннего Альденаера» нет, сенаро, — крикнул мальчишка.
— Закончился? Так рано?
— Сегодня совсем нет, сенаро! Весь тираж вернули.
— Как вернули? Почему?
— Не знаю, сенаро! Но сегодня «Альденаера» нет.
Тот сенаро сердито буркнул что-то в адрес газетчиков, императора и вообще о том, куда катится мир. Взял другую газету. А я…
Это ведь не случайно.