На последних словах у него сел голос, Итан судорожно сглотнул, облизал губы.
Это все…
— На стол его, — велел отец. Холодно.
У меня потемнело в глазах. Мне казалось, все это происходит не на самом деле, не со мной. Так не может быть. До сих пор никого не убивали из-за меня. Никого… Я не хотела…
Я смотрела, как амбал перерезал веревки, сдернул Итана со стула, потащил в угол, на тяжелый мясницкий стол. Итан не сопротивлялся. Даже когда его укладывали, когда разводили руки, привязывали к кольцам. Когда распороли рубашку, открывая грудь и живот. Я только видела, как он часто дышит, как дергается кадык.
Я не могла поверить.
— Не надо… — у меня ком встал в горле, и голос тоже пропал совсем.
— А ты ведь понимаешь, парень, что я сделаю с тобой? — вкрадчиво поинтересовался отец.
— Выпустишь кишки. Мне говорили.
Итану было страшно, но он держался из последних сил.
Отец подошел ближе, взял нож…
Он же никогда не убивает сам…
— Нет! — вот тут меня накрыло, я сорвалась с места, бросилась к нему. — Не надо! Папа!
Меня поймали по дороге, схватили за плечи. Не вырваться.
— Уведите ее отсюда, — велел своим людям отец. — И заприте.
Лекада, дом семьи Сатоцци
20 лет назад
Я стояла на балконе, наблюдая, как к дому подъезжает фиакр, как они выходят, возвращаясь с прогулки. Уже поздно. Они наверняка поужинали где-то там, в Алоасте на Зеленом мысе, возможно. Тодорино не поехал, только Аланта и Кьята, и Итан, конечно, они увезли его с собой.
Я видела, как он улыбается Аланте, как подает руку, помогая спуститься на землю, и как она не спешит руку убрать… ее изящные пальчики на руке Итана. Но отпускает… Итан подает руку Кьяте. Она смотрит на него благосклонно. Я даже слышу, как Кьята смеется — редкий случай. Правда, чуть натянуто и жеманно. И все же, Итан ее очаровал. Он бесподобен.
Аланта так юна и так мила, и так успешно играет нежную невинную девочку, хотя, я знаю, хватка у нее не хуже, чем у Недины. Но внешне — скромный хрупкий цветочек, с румяными щечками и в кружевах. Такая никогда сама не потащит мужчину в подворотню, никогда не станет заигрывать с нищим оборванцем на площади… просто не заметит его.
Они прощаются у порога и о чем-то говорят, да-да, чудесный вечер, все так мило, ах-ах… Фиакр ждет. Итан поедет домой сейчас, не станет заходить, он и так пришел лишь на чай, а остался до самого вечера, даже поехал гулять.
А я так и не смогла поговорить с ним.
Он сказал, что еще неделю в городе, и вовсе не против… но взять и прийти, не предупредив, не договорившись, я не могу.
Или могу?