Эта беспечная дурь переполняла меня, но у Итана и своей не меньше.
Мы присели на этой лестнице, как бы отдохнуть. Хотя, думаю, Итан сразу раскусил мои планы, и, надо отдать должное, был готов подыграть и поддаться.
Я села рядом, обняла его, шепнула на ухо какую-то чушь и потянулась за поцелуем. Чего ждать? Я влезла к нему на колени, оседлав его, обхватив коленями, а пальцы Итана скользнули под платье, обнимая меня там. Ему ничего не надо объяснять, он и так чувствовал. Ему нравилось. И то, что он совершенно готов, я почувствовала, еще когда обнимал меня за углом, прижимая к себе.
Нас не видел никто. Но даже если видел — все лишнее от посторонних глаз скрывало мое платье.
Я сидела на Итане верхом. Я расстегнула его штаны, влезла, погладив его член, такой горячий и твердый, что у меня сердце начинало биться чаще. Можно было прямо здесь, никто не увидит, все спят в такой час, а кто не спит — тем плевать.
— Я люблю тебя, — шепнул Итан.
Тогда я еще не понимала, насколько это всерьез.
Он ласкал мою грудь и целовал мою шею, с такой страстью… Он чувствовал любое мое движение, отвечая, поддерживая меня. У меня голова шла кругом.
Но он…
— Джу… — Итан пытался что-то сказать мне. — Подожди, Джу… — облизал губы, дыхание сбивалось. — Меньше чем через неделю нас отправят в Дакату, на войну. Я… Джу, я должен ехать.
— Я не хочу, чтобы ты уезжал, — выдохнула, прижимаясь к нему теснее.
Не отдам.
— Джу! — он взял мое лицо ладонями, поцеловал, заглянул мне в глаза. — Ты, правда, хочешь, чтобы я остался?
Его глаза совсем черные в темноте.
— Да! Я не хочу потерять тебя. Мне ни с кем еще не было так хорошо.
Он смотрел на меня… и вдох-выдох.
— Послушай, Джу… — он пытался собраться, — у меня нет ютолийского гражданства… а после Дакаты, мне обещали, гражданство и документы. И меня могут взять в армию на постоянной основе. Потом от армии отправить учиться, на механика, или даже инженера… я… Джу, я мог бы что-то большее, чем сейчас. И другие деньги… и мы…
Ему нужно было одобрение от меня, нужен был ответ. И я нужна ему.
Итану было невероятно тяжело говорить сейчас, потому, что его тело хотело совсем другого, не разговоров, оно было здесь, со мной, а не где-то там. Он медленно, почти неосознанно, вжимался в меня между вздохами, желая большего…
А все эти планы уводят так невероятно далеко.
— После Дакаты? И сколько продлится твоя война?
Он судорожно сглотнул.
— Полгода, может быть год… может два.
Я не могу ждать столько.
— Через год я выйду замуж.
Он зажмурился.
Я осторожно погладила его ладонью по щеке.
— Тану… Два года это невыносимо долго! Тебя могут убить! Как же я без тебя?