Рука Шарлотты скользнула по затылку, а тело оттолкнулось от стены, прижавшись ко мне.
— Остановись. Я верю тебе.
Я покачал головой и вгляделся в её темно-карие глаза, признаваясь:
— Я так и не смог вернуться, Шарлотта. По крайней мере, не тем мужчиной, каким я был. Это был тот самый момент, когда я в последний раз увидел луч дневного света. — Ногти впились в ладони, пока я прижимал их к стене, боясь снова и снова утонуть в глубинах той реки.
Её рука ласкала мою голову, пальцы погрузились в мои волосы, а наши тела слились в одно — с головы до пят.
— Держись подальше от темноты, Портер.
Но обратного пути не было. Правда грозилась вырваться наружу, заставляя мою грудную клетку тяжело вздыматься, и с каждым вздохом её тело прижималось ко мне всё крепче, дыша в унисон, будто пытаясь заполнить воздухом мои легкие. Может так и было, потому что во мне появилась нужда признать ей:
— Она боролась со мной.
Её руки сжались, и я прижался лицом к нежной коже женской шеи.
— Она вернулась с ним в машину. К тому времени как я добрался к ним, он отключился, а она едва оставалась в сознании, но продолжала, чёрт возьми, изо всех сил бороться со мной, когда я пытался вытащить его оттуда. Моя жена, женщина, которую я поклялся любить и защищать, хотела умереть, одержимая идеей забрать моего сына с собой. — В горле встал ком от воспоминаний, заполнивших меня, и моё тело прислонилось к Шарлотте. — Я никогда в своей жизни не бил женщин, Шарлотта. Но я ничего не мог сделать, чтобы оторвать его от неё.
Её пальцы впились мне в голову, но приступ физической боли не смог заглушить взрыв предательства Кэтрин.
— Она была моей женой, и я любил её. Но когда она оттолкнула и ударила меня, налегая на дверь, пока мой сын без сознания качался в её руках, весь этот грёбаный автомобиль со всеми нами внутри, идущий ко дну, ненависть, которую я никогда не испытывал, хлынула на меня. Три года спустя она всё ещё продолжает ворчать во мне. — Подняв голову, я обхватил её лицо ладонями и придался своим лбом к её. — Я не играл с тобой. Я знаю, что такое темнота, Шарлотта. Я не знаю лишь, почему она живёт в тебе, но теперь ты знаешь причину её обитания во мне.
Что-то вспыхнуло в её глазах, медленно проступало сквозь черты лица, а затем пронизало с ног до головы.
Кирпич за кирпичиком её стена разрушалась.
— Мне очень жаль, — выдохнула она.
Я прикоснулся своими губами к её, умоляя Шарлотту поверить мне.
— Я не просил тебя заниматься лечением моего ребёнка. Да, я надеялся на это, но не только по этой причине я хочу быть рядом, поняла?